Вторая Пуническая война

В захваченном городе Марцелл принимал посольства от сицилийских городов. Падение Сиракуз резко изменило стратегическую ситуацию на острове, и это понимали все – от стратегов до рядовых граждан. Многие города, до этого державшие сторону карфагенян, были вынуждены менять внешнеполитический курс и возвращаться к союзу с Римом. Но Марк Клавдий поступил с ними очень жестко, по законам военного времени: «тем, кто сдался из страха после того, как Сиракузы были взяты, победитель диктовал законы как побежденным» (Liv. XXV, 40). Спорить с полководцем и что-то ему доказывать было бесполезно, поэтому сицилийские эллины склонились перед силой Рима. Зато города, сохранившие верность союзу с республикой, заслужили благоволение Марцелла, и он обращался с их представителями как с преданными союзниками.

Неожиданно война в Сицилии вышла на новый виток. Эпикид и Ганнон с остатками карфагенской армии заперлись в Акраганте и практически отказались от активных действий, когда на остров прибыл карфагенский военачальник Муттин. Чаша весов неожиданно качнулась в пользу пунийцев.

Муттин был ливофиникийцем. По свидетельству Диодора Сицилийского, ливофиникийцы – это народ, имеющий много городов вдоль африканского побережья, образовавшийся в результате браков местных жителей с карфагенянами (XX, 55). Об этом же пишет и Тит Ливий: «это был народ, происшедший из смешения пунийцев с африканцами» (XXI, 22). Муттин сражался под командованием Ганнибала, хорошо знал военное дело и был неплохим тактиком. На острове он оказался по приказу своего полководца, который посчитал необходимым прислать замену погибшему Гиппократу. Выбор оказался на редкость удачным. Но Ганнибал запоздал с этим решением, и когда Муттин прибыл на остров, Сиракузы уже пали. А ведь появись он под осажденным городом раньше, и тогда исход осады мог бы быть иным. По крайней мере, в пользу данного предположения свидетельствует весь последующий ход событий.

Обсудив положение дел с Ганноном и Эпикидом, Муттин возглавил отряд нумидийской конницы и стал совершать стремительные рейды по Сицилии. При этом он преследовал двоякую цель – нападал на римские отряды и оказывал поддержку союзникам Карфагена. Муттин действовал молниеносно, его всадники наносили римлянам жалящие удары и быстро отступали, если противник превосходил их числом. Внезапно появляясь там, где его не ждали, карфагенский военачальник привел коммуникации римлян в полное расстройство. Мало того, римские командиры стали опасаться передвигаться по острову небольшими отрядами. Муттин оказался блестящим мастером партизанской войны, и Марк Клавдий ничего не мог с ним сделать. Вся эта карусель привела к тому, что Эпикед и Ганнон рискнули вывести свои отряды за стены Акраганта. Узнав об этом, вновь заколебались ненадежные римские союзники на острове, а сицилийские греки воспряли духом. Ситуация грозила выйти из-под контроля Марцелла.

А Муттин продолжал наводить ужас на врагов. Окончательно осмелев, Ганнон и Эпикид выступили в поход и встали лагерем на достопамятной реке Гимере. Марцелл размер опасности оценил и повел легионы навстречу неприятелю. Приблизившись к противнику, полководец развернул войска в боевые порядки и стал ждать, что предпримут его оппоненты. Но время шло, а Ганнон и Эпикид продолжали оставаться на своем берегу. Желая избежать различных неожиданностей, Марк Клавдий выдвинул к реке караулы и сторожевые посты, а легионерам приказал строить лагерь. Но только он отдал эти распоряжения, как нумидийская конница Муттина перешла Гимеру и ударила по сторожевому охранению римлян.

Сотни нумидийцев, перейдя реку вброд, стремительно атаковали вражеские дозоры. На полном скаку лихие всадники забрасывали легионеров дротиками, нанося римлянам существенные потери, а воины Марцелла лишь укрывались за большими щитами, не смея сдвинуться с места. Марк Клавдий приказал легионерам занять места в строю и приготовиться к атаке, но римляне так и не успели прийти на помощь товарищам. Смертельный хоровод, который закружили нумидийцы вокруг сторожевых отрядов, своё дело сделал, не выдержав яростных атак вражеской кавалерии, легионеры побросали щиты и копья и обратились в бегство. За ними, как стая волков, устремились всадники Муттина. Равнина покрылась телами убитых римлян, и лишь увидев приближающиеся легионы, карфагенский военачальник приказал своим людям уходить за Гимеру. Поднимая тучи водяных брызг, нумидийцы перешли через реку и укрылись в своем лагере.