Вторая Пуническая война

Римляне дрогнули. И тщетно Сципион носился на коне среди легионеров, пытаясь организовать отпор новому врагу. Полководец неосмотрительно выехал в первую шеренгу, и в это время испанский воин, перехватив двумя руками копье, нанес Публию Корнелию сильный удар в бок. Сраженный насмерть Сципион повалился с коня, а свессетаны приветствовали гибель вражеского военачальника восторженным ревом. Римляне столпились вокруг тела командующего, но ливийские копейщики построились клином и ударили в середину вражеского строя. Организованное сопротивление рухнуло, и легионеры обратились в бегство. Следом за ними устремились испанские и нумидийские всадники, произошло массовое избиение беглецов, и только наступившая ночь спасла жалкие остатки римского войска. Кому повезло, добрались до лагеря легата Тита Фонтея или укрылись за стенами дружественного римлянам Илитургиса. Как боевая единица армия Публия Корнелия Сципиона перестала существовать.

Сципион Кальв ничего не знал о судьбе брата, его одолевали собственные заботы. Гасдрубал, наученный горьким опытом предыдущего поражения, не стал спешить с началом новой битвы, а провел тщательную разведку и выяснил, что противостоящее ему войско в основном состоит из кельтиберов. Это сразу изменило ситуацию, поскольку карфагенский командующий умел воевать против иберийских племен и нисколько не боялся кельтиберов, пусть даже и под командованием римского полководца. Мало того, поскольку Гасдрубал много лет провел в Испании, то в отличие от тех же Сципионов он очень хорошо знал особенности местного менталитета. Тщательно продумав предстоящую операцию, командующий заслал в лагерь Гнея Корнелия своих доверенных людей. Это были испанцы, и поэтому они без проблем проникли в расположение вражеских войск, где было полно их соотечественников. Встретившись с вождями кельтиберов, посланцы Гасдрубала предложили им большие суммы денег и убедили покинуть римлян. Испанцы посовещались между собой и пришли к очень интересному выводу: «они ведь не поднимают руку на римлян, а платят им – и не меньше, чем достало бы и за войну, – только за то, чтобы они не воевали» (Liv. XXV, 33). Простые испанские воины полностью согласились с военачальниками и вождями. Зачем проливать свою кровь на полях сражений, если есть возможность получить деньги только за то, что этого не надо делать. Большое значение имел и тот факт, что римлян было значительно меньше, чем кельтиберов, и они не могли воспрепятствовать их уходу.

В один прекрасный день вожди испанцев предстали перед Сципионам и объявили о том, что уводят своих людей по домам. А на все недоуменные вопросы командующего о том, почему они так поступают, отвечали очень просто – «их призывают домой местные распри» (Liv. XXV, 33). И никакие уговоры не могли их удержать. Римляне остались в лагере одни.

Гней Сципион оказался гораздо умнее своего брата. Он сразу выбросил из головы все мысли о каком-либо наступлении на врага и решил спасть легионеров. Полководец понимал, что надо любой ценой избегать сражения на равнине, поскольку враг был силен конницей. Сципион поспешно покинул лагерь и начал отступление, стараясь двигаться по пересеченной местности. Увидев, что римляне уходят, Гасдрубал перевел армию через реку и пустился в погоню.

В это время Магон и Гасдрубал, сын Гискона, окрыленные победой над римскими легионами, ускоренными переходами вели своих людей на помощь Гасдрубалу Баркиду. И когда три армии соединились, стало ясно, что Сципион Кальв не вырвется из уготованной ему ловушки. Противники расположились лагерями напротив друг друга, но настроения в них царили прямо противоположные. Если боевой дух карфагенян был необычайно высок, а солдаты так и рвались в бой, то в расположении римлян царило уныние, поскольку стали подтверждаться самые худшие предположения. Гней Корнелий видел, что вражеский лагерь значительно увеличился в размерах, и пришел к выводу, что на помощь Гасдрубалу пришли Магон и Гасдрубал, сын Гискона. А это могло произойти только в одном случае – если легионы его брата уничтожены карфагенянами. При любом другом раскладе Публий либо перехватил бы войска противника, либо поспешил на помощь Гнею. Но не произошло ни того ни другого. Поэтому Сципиону Кальву оставалось рассчитывать только на себя и храбрость легионеров.