Вторая рота

формулировки и лаконизмом образа, словно короткий японский

стих-танкетка, есть у них такие: «Дурак-военный!»

Шматко вспомнил, как в сорокаградусную жару их учебная рота

быстрым маршем следовала на полигон. Лаврович приказал надеть ОЗК

и противогазы. И снова бегом. «Вешайтесь, “духи”!» – орал он в экстазе

всесильной власти, а они, обѐрнутые в непроницаемую для вражеских

газов резиновую кожуру, бежали, бряцая оружием, надсаживаясь под

тяжестью полных подсумков, задыхаясь, матерясь, таща на себе

товарищей со стѐртыми в кровь ногами. А сержант то отставал, то

убегал далеко вперѐд, то забегал сбоку и подкреплял свои приказы

ударами кованых сапог.

Как они материли его тогда – смачно, с надрывом, вспоминая все

грязные слова, изученные за свою недлинную жизнь. А потом, на

полигоне, Лаврович, довольный собой, сидел на камешке, надвинув на

лоб выцветшую панаму с огромной ромбовидной вмятиной на макушке.

Эта вмятина с неприличным названием «п…да» – признак дембеля.

Но своего дембельского альбома Лаврович так и не прочитал: за две

недели до увольнения в запас он повѐл молодняк на занятия по

метанию боевых гранат. Один тормозной чудила вырвал кольцо и

выронил эргэдэшку прямо себе под ноги, в окоп. Лаврович стоял рядом.

Он, кажется, вообще не думал – времени на это у его не было –

оттолкнул «духа» в сторону и лѐг на гранату.

– «Да, были люди в наше время», – ностальгически вздохнул

Шматко. В его поле зрения попал спешивший к «чепку» «разрушитель

писсуаров» лейтенант Смальков. Старшина смачно сплюнул на

асфальт: – «Не то что нынешнее племя…»

50

А за два часа до этого Медведев устроил погребально-

воспитательное шоу с назидательным смыслом с целью воспитания

молодых бойцов.

Началось всѐ с того, что Лавров, выкурив сигарету, выбросил

«бычок» не в урну, как полагается шарящему солдату, а на асфальт. Уж

сколько раз твердили миру: «Не надо, б…, мусорить!» А всѐ не впрок.

Ладно с ним, с бычком, – что упало, то пропало, но это только так

кажется, ибо свидетелем этой неприглядной сцены стал сержант

Медведев, пребывавший с утра в нервическом настроении духа. В армии

так бывает: ходит человек, смеѐтся, мечтает, тянет службу, и вдруг

«бах» – депрессуха. Всѐ вокруг кажется серым, неуместным, дебильным

и, что самое отвратительное, незыблемым и вечным, то есть таким,

какое оно всѐ и есть на самом деле. А до дембеля ещѐ далеко… Жизнь

идѐт день за днѐм, но здесь она проходит мимо, ибо принадлежит не

тебе, а командиру, Министерству обороны и Верховному

главнокомандующему.

И бывает, что так накатит эта ботва, что выть хочется, как

последнему шакалу. Вот и с Медведевым вышла такая история. А тут

Лавров со своим «бычком». Кинул в сторону, как будто так и нужно, и

двинул по своим «душарским» делам.

– Лавров, стоять! – неожиданно зло заорал Медведев.

Боец почувствовал, что сейчас лучше повременить со своими

приколами, и замер на месте.

Медведев подошѐл к нему и, наклонившись к самому лицу,

злобно прошипел:

– Ты что, баклан, мусорки не видишь?! А ну поднял!

Лавров молча вернулся к выброшенному «бычку», поднял его и

выбросил в пепельницу – жестяную банку из-под солдатского гуталина,

наполовину врытую в землю посреди курилки. Мусор из неѐ обычно не

выгребают, а просто сжигают. Воняет просто ужасно.

– Лавров, разве я сказал выкинуть? – Голос Медведева звучал всѐ

злее и злее. – Я тебе сказал: поднять!

51

Видя, что боец мешкает, Медведев заорал во всю недюжинную

глотку:

– Достань!

Лавров поспешно выудил свой «бычок» из зловонной груды

окурков и растерянно встал по стойке «смирно», кокетливо сжимая

окурок двумя пальцами правой руки.

– Ну достал, – мрачно сказал он, не глядя на сержанта.

– Хера ли «ну»? Хрен гну! Неси лопату, махом!

Услышав крики, из окна канцелярии выглянул капитан Зубов, но,

бегло оценив расклад и не увидев в нѐм ничего предосудительного,

скрылся из поля зрения.

Лавров вернулся с малой пехотной лопатой, держа еѐ на плече

штыком вверх. «Бычок» он всѐ так же продолжал держать двумя

пальцами.

– Пошли за мной, – скомандовал Медведев и, не оборачиваясь,

пошѐл вперѐд.

Лавров, как загипнотизированный, поплѐлся за ним следом.

Медведев остановился возле забора части.

– Так: очерчиваешь лопатой квадрат метр на метр и копаешь на

глубину полутора метров, чтобы только башка твоя оттуда торчала.

Понятно? Бычок сюда положи, на траву, как-никак это для него могила

будет…

Лавров понял, что спорить бесполезно, и стал неумело

отковыривать с земли дѐрн.

– Ты чего делаешь? – спросил Медведев. – Я же сказал тебе:

очерти квадрат. Метр на метр. Убери дѐрн в сторону и копай. Чего не

понятно?

– Так это, рулетки нет, как мерить? – затупил Лавров. – У меня

глазомер плохой.

52

– Хорошо, тогда рассуждай логически, – успокоился Медведев,