Вторая война шиноби: Страна Рек (СИ)

Над головой висели серые тучи, быстро темнело и становилось еще холоднее. Но, прежде чем идти домой, они свернули на Торговую улицу — узкий переулок с невысокими зданиями. На крышах и козырьках лежал тонкий снег, а брусчатка, по которой они шли, была довольно скользкой. На первых этажах располагались открытые и закрытые витрины с уже зажженными бумажными фонарями. Что только здесь не продавалось: на разный вкус еда и выпивка, на любой кошелек одежда и снаряжение, антиквариат, мебель, посуда, косметика, лекарства. И, что всегда удивляло — свежесрезанные цветы в любое время года. Народу на этой улице всегда было много. Так что приходилось проталкиваться через толпу шиноби, мирных жителей и самих торговцев. И когда основные магазины были пройдены, они оказались у небольших лавок, где готовили разные блюда. В воздухе стоял ароматный запах жареного чеснока, морепродуктов, рыбы и свинины. Они остановились у одной лавки, и Джирайя уже хотел сделать заказ, но, вывернув пустой карман, грустно вздохнул.

— Я куплю, — ответил Орочимару.

Но наглость Джирайи на этом не закончилась, он протянул руку и улыбнулся:

— Дай, пожалуйста, еще на выпивку, возвращение-то надо как-то отметить.

Орочимару с раздражением вздохнул, но все же дал ему еще немного денег. И как только монеты легли на ладонь Джирайи, тот вмиг растворился в толпе. Орочимару подошел к лавке с едой и сделал большой заказ. Хорошо знал, что его напарник не обойдется только одной порцией, и стал ждать, пока им приготовят рыбу в сладком соусе терияки.

— Что-то в этот раз зима надолго в наших краях задержалась, — произнес один из покупателей, забирая свой заказ, — глядишь, так и сакура в этом году не распустится.

— Распустится, — ответил толстый лавочник в белом переднике, — куда же она денется? Это сейчас вот снег лежит, а завтра проснемся, глядишь, и весна придет и быстро все нагреет.

Орочимару взглянул на серое небо, и совсем не поверил, что завтра могла начаться весна. Он забрал бумажные пакеты с едой, только Джирайи все никак не было, думал уже уходить, но вдалеке наконец-то увидел его. Тот широко шагал, довольно ухмылялся и держал под мышкой несколько пузатых бутылок из темно-зеленого стекла.

— Я нам пива взял, — заулыбался он, забрав из рук Орочимару бумажные пакеты. — Прости, что долго, зацепился с кое-кем языком.

Орочимару от родителей досталось небольшое поместье в Старом квартале на севере деревни. Здесь не селились большие кланы, но жили весьма почетные шиноби.

Поместье Орочимару было одноэтажным. Опоры из темного дерева держали массивную крышу с круглой черной черепицей. За столько лет древесина на доме сильно состарилась: даже издалека были видны глубокие трещины, а по лету балки и карнизы зарастали мхом и плесенью. Бумажные седзи тоже давно было пора обновить: они пожелтели, и почти все были в заплатках. Но Орочимару не тратил деньги на ремонт, ему нравилось это ощущение уходящего времени.

Встречала их скрипучая покосившаяся калитка, над которой склонялась тяжелая ветвь сосны с длинной хвоей. Орочимару подумал, что все же придется позвать садовника, чтобы тот ее подстриг и поставил новые подпорки.

— Ну чего, где ключи? — спросил Джирайя, тот уже успел подняться на невысокое крыльцо и с пакетами наперевес оглядывал верх карниза. — Или под каким-нибудь камнем спрятал?

— Думаешь, я буду оставлять их у всех на виду? — недовольно произнес Орочимару, достал из нагрудного кармана жилета маленький свиток, который он с хлопком распечатал, и на ладони появился небольшой, но весьма изящный железный ключ.

— Что ж у тебя там за тайны такие, если все время у сердца его таскаешь? — усмехнулся Джирайя и чуть не выронил пакет. — Да открывай ты уже, кажется, соус протек.

Орочимару провернул ключ в тяжелом замке и открыл дверь. Только заходить не спешил, хотел насладиться тишиной и темнотой поместья, вдыхая знакомый запах. Но Джирайя просунулся вперед, щелкнул масляную лампу при входе, стащил ногами сандалии и нагло ворвался в его дом. Орочимару тяжело вздохнул, но не сильно удивился: за столько лет он настолько хорошо узнал своих напарников, что мог предугадать каждый их шаг. Джирайя сразу же направился по пустому коридору в гостиную, а затем последовал весьма ожидаемый вопрос:

— Тебе наливать? — громко спросил он.

— Пока нет, — ответил он, разуваясь, — хочу для начала помыться.

— Может, тогда ванну нагреем? — выглянул Джирайя с полным ртом еды. — А то я как собака замерз, даже чакра особо не помогала. Хочешь, воды натаскаю? Ведра все там же, в сарае?

Орочимару кивнул, и когда входная дверь за Джирайей захлопнулась, он наконец-то остался один в доме, приложил ладонь к холодным стенам и медленно зашагал по темным коридорам. Он очень любил это место. Для него родительское поместье было настоящим убежищем от жаркого солнца, от шумной деревни, от ненужных мыслей и людей.