Вторая жена (СИ)

Отвлёкшись на еду, он спровоцировал паузу. Я не умела вести разговоров на свиданиях, потому что не было возможностей потренироваться. И я не умела вести себя с мужчинами, которые мне нравятся, потому что до Набиля это буквально были певцы и актёры на экране телевизора, а с ними не поболтаешь как-то. С каждой минутой я всё отчётливее понимала, что хочу нравиться тоже, то есть, я вроде бы как уже понравилась, но что сделать, чтобы не разочаровать, не отпугнуть? Нет, это должно быть его головной болью! И всё же… как дать понять, что я не против его ухаживаний, если всё… имеет серьёзные намерения?

— Ты родилась в Париже? — запив водой малюсенький кусок рыбы (порции здесь вообще были немного гномские), спросил он у меня. Я хотела посмеяться: «Как ты мог подумать такое?». Но вовремя поняла, что он представления не имеет о моей национальности! Он принимает меня за настоящую француженку! И здесь моя прямолинейность мигом дала сбой. Я решила, что не буду говорить о себе всей правды сразу и подержу интригу. Не буду лгать, но чуток недоговорю.

— Нет, я переехала сюда, поступив в университет.

— Значит, живёшь одна? Не с родителями?

— Это к чему уточнение? Могу ли я позвать к себе? — опять в лобовое столкновение полетели мои мысли изнутри наружу. — Нет, не могу.

— Я вовсе не об этом! — засмеялся Набиль. — К тому же, если бы я собирался заманить себя так сразу в постель — я бы пригласил тебя в гостиницу.

— Порядочные девушки по гостиницам не ходят, — доедая земляничное мороженое (плевок на три ложки посредине большой тарелки, как это принято в солидных ресторанах), констатировала я.

— К себе не зовут, сами не ходят. Что же они делают?

— А ты всё-таки замыслил постель?

Поймав мой взгляд, он потянул несколько секунд с ответом, пока мои щёки не вспыхнули под огнём его глаз. И тогда сказал:

— Мог бы я называться мужчиной, если бы не думал об этом, глядя на тебя?

— Запретить думать никому ничего не могу, — смутившись, присосалась я к чашке с кофе. Должно быть, мне не хватало элегантности и утончённости истиной француженки, но отсутствие оттопыренного мизинчика вряд ли так сразу выдаст, что девица из условного Мухосранска, а не Прованса.

— Это верно. Мечты и желания непослушны, они всё равно возвращаются в голову, как их оттуда не гони!

— У тебя есть мечта?

— Она сбылась — я ужинаю с тобой.

Красиво говорит, как и все восточные красавцы. Но мне не восемнадцать лет, чтобы принимать всё за чистую монету.

— А что-то более глобальное? Долгосрочное?

— Даже не знаю… я обычно называю это поставленными задачами и целями, а не мечтами.

— Значит, ты не романтик.

— А ты о чём мечтаешь?

— Разбираться в живописи так же хорошо, как Беренсон, хотя он критиковал современное ему искусство… — Брови Набиля удивлённо приподнялись, и я притормозила. — Что?

— Я думал, что девушки мечтают о кольце, прекрасном принце и дворце.

— А я уж подумала, что ты не знаешь, кто такой Беренсон.

— И это тоже, — засмеялся Набиль.

— Это искусствовед прошлого века. Он разработал методику, по которой можно было распознавать принадлежность полотен тому или иному мастеру. Я бы хотела угадывать авторство картин с первого взгляда — потрясающая сверхспособность! — видя, что Набиль продолжает пребывать в некотором онемении, я придержала коней. Стоит заговорить об искусстве, и всё — меня несёт галопом. — Ну, принц тоже неплохо, но на всех не напасёшься. Вымирающий вид.

— Я знаю одного, но он уже женат.

— Серьёзно? Настоящий принц?!

— Да, наследный принц Марокко, Мулай, — помешкав, будто не зная, не будет ли это выглядеть понтёрством, Набиль всё же закончил: — Он мой друг, это ему в подарок я выбирал картину.

У меня чуть чашка из рук не выпала. Я помогала подбирать картину в подарок принцу! Настоящему!

— Вау… — только и смогла издать я краткий звук.

— Ты удивительная, Элен, как и твои мечты.

— Разве?

— Обычно хотят достичь профессиональных высот, чтобы много зарабатывать, и конечной мечтой всё равно является прибыль или приобретение чего-то материального. А ты… хочешь сверхспособность!

— А ты в детстве не мечтал о ковре-самолёте? Или уметь становиться невидимым?

— В детстве — возможно…

— А у меня оно, видимо, затянулось, — улыбка моя была озорной, и в то же время пристыженной, — я младшая в семье, это отразилось на поведении, мне кажется.

— У тебя есть брат или сестра?

— Два брата, две сестры.

— Ого! Богатая у вас мама.

— А у тебя?

— Нас трое. Я — старший.

— Тоже неплохо.

Если бы мы поженились, вышло бы такое огромное объединённое семейство! Господи, Лена, о чём ты уже думаешь? Ты серьёзно собралась замуж? Тебя туда не звали, тебя, скорее всего, хотят развести на секс или держать любовницей. Да, но, если уж мы заговорили о мечтах — мечтать не вредно. Почему я не могу позволить себе в воображении выйти замуж за Набиля (принявшего православие, разумеется) и наслаждаться там нашим семейным счастьем?

Примечание:

[1] «Мой бог!» (дословно) аналогично русскому «Господи!»

Глава V