Вторая жизнь

Артем останавливается около деревянной стены с множеством фоторамок разных размеров и цветов и кубков, стоящих на полках рядом. Руки прячет в карманах джинсов, но даже отсюда я вижу, как он отчаянно сжимает кулаки. Злость распирает его изнутри, плутая в по темным коридорам его души в поисках выхода.

Артем злится, что вынужден здесь находиться. И это печально. Так не должно быть.

Резко развернувшись, он срывается с места в сторону стеллажа с потрепанными перчатками и бинтами не первой свежести. Я это точно знаю, нюхала когда-то случайно. Нервными движениями рук наматывает на руки бинты, уверенной походкой бойца направляется к висящей в дальнем углу груше и наносит первый мощный удар. Груша отлетает на полуметра и возвращается обратно для нового удара.

Я стою на месте и не мешаю. Не знаю, но я чувствую, что творится в его истерзанной душе. И понимаю, что ему нужно время, чтобы принять настоящее, к которому он не готов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Взглянув на него в последний раз, медленно подхожу к стене почета, про которую когда-то рассказывали Стас и Гера, но я не сильно вникала. В прошлый раз я пробежалась по ней беглым взглядом, а сейчас желаю прочувствовать каждый день этих ребят. Артем и Герман правы, они настоящая семья. Только вот почему Артем самопроизвольно пытается себя уничтожить? И почему ребята, что дорожат друг другом, не пытаются ему помочь? Я не понимаю.

На многих фотографиях я вижу счастливые лица парней. Где-то они дурачатся, словно маленькие дети, а где-то радуются очередной победе, держась за кубок. Ребята на фотографиях разного возраста, но все они одна семья.

Внимание привлекает фотография, что находится в правом верхнем углу.

Герман и Артем, закинув руки другу на плечи, искренне улыбаются. На братишке футболка четырехлетней давности. Я прекрасно это помню, потому что сейчас она заменяет мне половую тряпку. Слезы застилают глаза, когда в памяти проскальзывает фраза, сказанная когда-то Германом про лучшего друга: «Я когда-нибудь вас познакомлю. Поверь, Полинка, Темка будущий чемпион UFC. Он может стать легендой!»

Гера и Артем в прошлом дружили. Только я ни разу не видела его друзей из клуба, потому что ну не девичье это дело. Но точно знаю, что тут его вторая семья, которой безумно дорожит. И что ребята пытались помочь Артему. Но, как говорится, если человек не хочет, не стоит и пытаться.

Артем не хотел, чтобы ему помогали…

Я понимаю его, как никто другой. Когда у тебя забирают смысл жизни, когда врачи ставят тебе приговор — хуже просто быть не может. Со слов брата я знаю, что был бой. Суровый и беспощадный. Соперник оказался сильный и хитрый, любил грязно играть. Один точный удар в висок — и нокдаун, повлекший потерю зрения. Приговор — дорога в профессиональный бокс закрыта навсегда.

Громко всхлипнув, зажимаю рот ладонями, заглушая собственные звуки. Прислушиваюсь к шуму за спиной, слышу глухие удары. Мне невыносимо больно осознавать его потерю. Артем потерял себя, когда врачи поставили приговор. Потерял смысл жизни, то, к чему стремился долгие годы. Со слов брата я знаю, что он мечтал о жизни в штатах и боях. Но его мечтам не суждено сбыться…

Развернувшись, я имею честь лицезреть невероятно красивую картинку. Артем, сняв футболку, прыгает вокруг груши, как кенгуру, с точностью нанося удар за ударом. Его тело напряжено, но даже несмотря на это, прыжки кажутся легкими, завораживающими. Встряхнув головой и отбросив челку с глаз, он сосредотачивается над новым ударом. Ему не мешает скатывающийся по лицу и спине пот, не смущают джинсы вместо удобных шорт. Он просто делает то, что любит всей душой. Делает красиво и профессионально.

— Ну сколько раз говорить, а? При выпаде руку держи прямо, — раздается знакомый голос от двери, привлекая наше внимание.

Обернувшись, вижу Михаила Ивановича, тренера. Мужчина немаленькой комплектации с твердым, бойцовским нравом вызывает непередаваемое восхищение. В прошлый раз он ставил мне удары самообороны, именно по этой причине Гера решил взять меня на тренировку. Видите ли, ему не понравилось, что около первокурсницы ошиваются сомнительные личности. Он посчитал, что в случае чего я должна уметь постоять за себя. Хотя бы отчасти.

— Михаил Иванович, а вы чего здесь… — бросая встревоженный взгляд на часы, устало произносит Артем, — так поздно делаете.

— Тебя ждал, — ухмыляется тренер, проводя рукой по отросшей бороде. Помню, Гера говорил, что он скоро станет отцом в третий раз. И в этот раз пообещал жене не сбривать бороду, пока не родится сын. Только брат говорил об этом четыре месяца назад, а борода у тренера уже как у Хоттабыча. — Думал вот, когда соизволишь в окно снова залезть.

— Простите, не удержался, — рассмеявшись, Артем скидывает на пол бинты и направляется к тренеру, совершенно забывая про меня. И даже здесь я его понимаю. Сама бы забыла про него, увидев Таисию Львовну снова.