Вторая жизнь

Резко поворачиваю в сторону старта голову, впиваюсь в спины четырех ребят, чтобы наткнуться на него. Обманчиво расслабленного, наигранно улыбающегося.

Твою же.

Ноги сами несут вперед, мозг отказывается подчиняться.

— Ты куда прешь, идиотка? Стой! — доносится вслед истерический голос парня, но мне уже все равно. Главное, успеть и не дать ему совершить необдуманный поступок.

Когда оказываюсь рядом, буквально в двух шагах от цели, мое хрупкое сердце замирает и напрочь забывает о том, что оно является главным условием человеческой жизни. Я спотыкаюсь на ровном месте, кое-как удерживаясь на ногах, смотрю неверящим взглядом. Разве так можно делать? Разве можно до конца рушить то, что и так разрушено?

Мой Артем, сидя верхом на ярко-красном байке, бессовестно лапает задницу какой-то кудрявой брюнетки и так же бессовестно засовывает свой язык в ее рот. Да чтоб у тебя герпес выскочил! И мозоль на языке тоже! Как же я ненавижу эту чертову жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сердце сжимается от боли, перед глазами встает пелена слез, размывая картинку. Шмыгнув носом, стираю соленные дорожки рукавом пуловера и делаю решительный шаг вперед. Плевать, что он уже с другой. Главное, извиниться и не позволить участвовать в гонке.

Звонко рассмеявшись, кудрявая брюнетка прыгает позади него на байк и обхватывает клешнями, словно осьминог. Девушка на старте смотрит на меня недовольным взглядом, явно не понимая, что я здесь делаю. Но этого достаточно, чтобы другие участники заезда обернулись и увидели меня. Зареванное чучело.

Артем поддается всеобщему любопытству и оборачивается. Я вижу в его глазах удивление, резко сменяющее лютой ненавистью и решительностью. Затем на его лице появляется язвительная улыбка и полное безразличие ко мне. Он отворачивается, что-то говорит брюнетке, что скользит по мне оценивающим взглядом, и тихо посмеивается. Как же я ненавижу таких людей! У-у-у.

— Артем, — шепчу, глотая обжигающие потоки воздуха после забега. Горло до сих пор саднит, и голос ужасно хрипит. — Давай поговорим, пожалуйста.

— Артем, — шепчу, глотая обжигающие потоки воздуха после забега. Горло до сих пор саднит, и голос ужасно хрипит. — Давай поговорим, пожалуйста.

— Все, что ты хотела, ты уже показала, — в его голосе скользит безразличие вкупе с тонной льда. Становится еще холоднее, омерзительнее.

Я продолжаю стоять рядом с ним, наблюдать, как брюнетка собственнически обнимает за талию моего мужчину. Крупные слезы катятся из глаз, когда он опускает ладонь на ее руки, одобряя ее действия.

— Ну, едем или как? — смеясь, интересуется у девушки на старте, ее наряд нельзя назвать одеждой. Короткий белоснежный топ, едва прикрывающий грудь, и джинсовые шортики, которые спокойно можно назвать трусами.

Вопрос, прозвучавший из его уст, заставляет вздрогнуть, сделать последний шаг навстречу. Я не хочу, чтобы моя жизнь вот так в одночасье рухнула. И не хочу, чтобы он погубил себя в этом дерьме. Что ж, придется идти на радикальные меры. Если он не хочет разговаривать с Полиной Брониславкой, значит, послушает Оливию Уайлд.

— Хорошо. — Пара решительных шагов в сторону — и вот я стою напротив шикарного байка, мешая ему тронуться с места. — Я виновата перед тобой, слышишь? Я очень сильно об этом сожалею, — выкрикиваю ему в лицо извинения и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на его недовольство. Мне больно, но и ему не лучше сейчас. — Все очень просто, я не знала тебя настоящим. Не знала о твоих интересах, каким ты вообще можешь быть замечательным. Я не знала, слышишь? И все это время ненавидела тебя, о чем сейчас жалею, — признавшись, почему затеяла спектакль со статьями, тяжело вздыхаю и уже тише продолжаю, полностью уверенная, что сейчас он меня слушает и, главное, слышит. — Я не знаю, что у тебя случилось, но чувствую, что есть что-то, из-за чего ты такой, — развожу руки в стороны, давая ему понять степень его идиотизма. — Прошу, прости меня. Больше никакой Оливии Уайлд не будет. Она мертва! Для меня, для тебя, для всех окружающих!

— За что? — звучит глухо, но я слышу и понимаю, о чем он.

— Посвящение первокурсников три года назад. Мы познакомились тогда случайно. Все завертелось, закрутилось, и я не сразу заметила, как мы перешли грань и начали целоваться, — замолкаю, отводя печальный взгляд в сторону и пытаясь стереть из памяти его самоуверенную физиономию тогда. — Потом ты сказал, что больше, чем на одну ночь, я могу не рассчитывать. И еще добавил, что я такая же продажная, как все. А в первый учебный день после вечеринки вообще подошел знакомиться. С того дня я возненавидела тебя. Прости, я ошибалась.