Вторая жизнь

Оценив мой рабочий вид – в спецовке, в одной руке раскрытое руководство, в другой переноска, – старшина одобрительно покачал головой:

– Вижу, вижу, не сачкуешь, парень, – пробурчал он.

«А то, – подумал я. – Создавать деловую рабочую обстановку – наше все!»

– Ну как, разобрался? – спросил он, обходя отмытую от пыли машину.

– Так точно, товарищ старшина, разобрался, – сообщил я. – Машина к выезду готова. Масло заменено, зажигание отрегулировано, люфты, где возможно, убраны. Тормоза прокачаны. Только заправиться – и можно в рейс.

– Хм, а кто тебе помогал тормоза качать? – с любопытством спросил Яшенков.

«Точно Толян уже кому мог, всем рассказал, что я его послал подальше, даже старшина в курсах», – понял я.

– Из соседнего бокса ребят попросил, они мне помогли, – ответил я, улыбнувшись.

Яшенков в ответ ухмыльнулся и сказал:

– Я с тобой тоже все берега попутал, начальство кричит: скорей, скорей, Климов уже достал. Забыл совсем, что в журналах инструктажа ты не расписался. Сейчас опломбируем бокс и пойдем на ПТК, там в журнале распишешься.

Когда старшина закрыл бокс на замок и сделал оттиск печати на пластилиновой пломбе, я на всякий случай его предупредил:

– Товарищ старшина, мне старший сержант Иванов обещал голову оторвать, если у него что-нибудь пропадет. На всякий случай взгляните: у меня при себе ничего нет.

Старшина ухмыльнулся:

– В свидетели берешь? Так, может, ты за это время полбокса в кустах распихал, во-он там, у забора. Не ты первый, между прочим. Может, пойдем глянем? – И решительно направился в сторону забора.

Я последовал за ним.

Яшенков сунул руку между веток… и вытащил оттуда пару гаечных ключей.

– Хе-хе, не ты ли, Сапаров, их туда засунул? – ехидно улыбаясь, спросил он.

Я улыбнулся не менее ехидно:

– А вы, товарищ старшина, отпечатки пальцев снимите. Работал-то я без рукавиц, мне их как-то забыли выдать.

– Слушай, а это идея, – воодушевился старшина. – У всех, на хер, рукавицы отберу и все, что найду, эксперта вызову и проверю. А то пи…дят все, что плохо лежит.

После отбоя ко мне подошел озабоченный Синицын:

– Сапаров, я за тебя пи…лей огребать не собираюсь. Быстро в каптерку, забери пэша и ко быстро ко мне.

– Товарищ сержант, а в чем дело?

– Я бл… тебе что сказал? Мухой бл… лети, – заорал Синицын. Под левым глазом у него желтел старый синяк.

Я пожал плечами и отправился в каптерку. Пузенко там не было. За столом сидел каптенармус, ефрейтор Витя Малышев и пилил старые зубные щетки. Я уже знал, что его любимое занятие делать маленькие финки, с лезвием четыре-пять сантиметров и с наборными ручками. Получались они у него одно загляденье.

Он бросил на меня хмурый взгляд и спросил:

– Какого х… надо?

– Синицын приказал пэша взять.

– О бл…! Я и забыл.

Малышев залез на табуретку и с верхней полки достал аккуратно сложенную форму.

Взяв п/ш, я вернулся обратно.

Там меня дожидался еще и Мицкунас. Сердце тревожно екнуло. Сейчас начнутся разборки. Но тут последовала команда:

– Давай, сынок, переодевайся.

Я надел форму, сапоги, после чего меня начали разглядывать, как невесту на выданье.

– Ну как, пойдет? – спросил Мицкунас у появившегося Пузенко. Тот обошел вокруг меня склонил голову набок, прищурился и затем оценил:

– В общем, неплохо, но левый погон надо пришить ближе к воротнику на четыре миллиметра. Левая петлица криво пришита, тоже отпороть и перешить. Так, комсомольский значок надо переколоть вот сюда. И последнее, сынок, возьмешь утюг, тряпку, отпаришь форму и повесишь на вешалку. Пилотку я завтра найду другую. Приступай, время пошло. Да, если спалишь пэша, лучше сразу вешайся.

– Что это было? – спросил я у Синицына, когда деды скрылись в каптерке.

– Вот завтра встретишься с подполковником Климовым и поймешь, что это было, – злорадно сообщил сержант. – Папа Клим тебя научит Родину любить. Сейчас слушай: завтра на зарядку не идешь, вместе с дежурным по роте двигаешь в столовую, завтракаешь, летишь сюда, переодеваешься – и в парк за машиной. Там тебе скажут, куда и что, все понял?

– А что вы так все дергаетесь, как будто вам самим завтра Климова возить? – спросил я.

Мне что-то стало не по себе, загадочный подполковник начал меня пугать.

Синицын усмехнулся:

– Все боятся папу Клима. Если завтра он найдет, к чему придраться, сразу отправит тебя обратно, позвонит Ахрамееву, и мы ночью отправимся строевым шагом хоронить окурки или побежим три километра в противогазах, а литер Гаврилов будет бежать рядом и проверять, не вытащил ли кто-нибудь клапан из него. Щетку и гуталин не забудь в машину положить. А сейчас двигай, перешивай погоны и петлицы и отпаривай форму.

Утром восемнадцатого мая я подъехал к подъезду № 2 ДОСа, там уже нетерпеливо топтался невысокий, полный подполковник.

Увидев меня, он демонстративно взглянул на часы, лежавшие у него на ладони, после чего закрыл крышку и убрал их в карман.

Я выскочил из машины и хотел было рапортовать, но не успел.

– Смир-рна, – скомандовал толстяк. Я вытянулся, боясь лишний раз вздохнуть.

Климов, нахмурив брови, задумчиво обошел вокруг меня.