Вторая жизнь

– Орден Красной Звезды, Валерий Георгиевич, – поправил я Незванцева.

– Чего? – обернулся тот ко мне.

– Я говорю, меня орденом Красной Звезды наградили, – буркнул я под нос.

– Да ладно, какая разница, – воскликнул Валера. – Главное, орден.

Лев Абрамович грустно посмотрел на него, покачал головой и сказал:

– И этот поц мой заместитель! Вай-вай, куда движется мир.

Потом встал из-за стола и подошел к нам. Внимательно оглядел меня с ног до головы и торжественно произнес:

– Молодой человек, не знаю, за что вас наградили, но в наше мирное время командование орденами не разбрасывается. От всего нашего коллектива и от себя лично поздравляю с высокой правительственной наградой.

Он долго тряс мою руку в неожиданно сильном рукопожатии, а затем пригласил за стол. Затем, нажав кнопку селектора, произнес в него:

– Раиса Витальевна, будьте любезны, принести нам набор номер три.

Из селектора донесся изумленный вздох и слова:

– Один момент, Лев Абрамович.

Через пять минут секретарша появилась с небольшим подносом. На нем стояла бутылка КВ, лежали два лимона. На отдельной тарелочке красовались десятка полтора тарталеток с черной икрой.

Как заправская официантка, секретарша быстро расставила рюмки, нарезала лимон, все это она делала, недоуменно разглядывая мою физиономию. По выражению ее лица можно было без труда угадать ход мыслей: «Что это за молодец, из-за которого Лев Абрамович так расстарался?»

Когда она вышла, Шмуленсон закрыл двери плотней и скомандовал:

– Валера, наливай.

Через три рюмки, когда атмосфера стала более дружеской, я сообщил, что собираюсь поступать в пединститут.

Оба торгаша тут же бросились уговаривать меня не делать такой глупости и поступать в институт советской торговли.

Я продолжал стоять на своем, но намекнул, что хотел бы во время учебы в свободное время работать.

В этот момент Валера неожиданно отставил рюмку и, глядя на Шмуленсона, спросил:

– Вы тоже об этом подумали, Лев Абрамович?

Тот кивнул и, повернувшись ко мне, заговорил:

– Александр, мы в этом году открываем в гостинице «Интурист» валютный бар для иностранцев. Сам понимаешь, комитет землю носом роет. Уже с десяток наших кандидатур отклонил. Тебя же сто процентов согласует.

Я задумался:

– Там же надо будет каждый день работать? А у меня учеба.

– Никаких проблем не будет, – улыбаясь, сообщил Незванцев. – Бар будет работать с шести вечера до двух ночи. Если работать посменно, даже не устанешь. А практика зато какая в языках? – он ехидно засмеялся.

Я в это время сидел и пытался понять, о каком баре вообще идет речь, вроде в моей первой жизни такого бара не существовало.

Потом, отбросив раздумья, решительно сказал:

– Я согласен.

Мы посидели еще немного, когда Незванцев показал глазами на выход. Все было понятно. Я встал и сообщил, что мне надо идти. Лев Абрамович моему уходу особо не расстроился, у него еще оставался недопитый коньяк, еще раз поздравил меня с наградой и пожелал успешного поступления.

Валера вышел вместе со мной в коридор и там предложил пройти в отдел кадров и написать заявление о приеме на работу.

– Копии документов, трудовую книжку завтра принесешь, – сказал он. – Торопиться не надо, все равно документы еще будут изучаться, сам знаешь где. И автобиографию напиши. Характеристику армейскую возьми, не забудь.

Договорившись обо всем, мы распрощались, и я отправился в гости к Евгении, у которой проводил все последние дни. Мама у нее была в отпуске и бдительно присматривала за нами. Но делала это зря. Сейчас меня волновал вопрос поступления, и мы с девушкой занимались зубрежкой, а не поцелуями и петтингом. Их я оставил на потом, питая надежду, что эти вещи ждут меня впереди.

Вечером, дома, я рассказал родителям, что договорился о работе в ночном баре и вскоре буду там работать через ночь. Мама, как обычно, сразу завелась:

– Саша, зачем ты это делаешь? Мы с отцом достаточно зарабатываем, чтобы ни в чем не нуждаться. Неужели мы тебя не прокормим во время учебы?

– Мама, конечно, прокормите и даже оденете, – спокойно ответил я. – Но мне хочется одеваться хорошо, водить свою девушку в кино, в театр, дарить вам и ей подарки. На эти запросы вы тоже денег заработаете? Кстати, я знаю, что вы мечтаете о даче. Разве вы сможете ее купить, если все будет уходить на меня? Папа до сих пор ездит на старом «ковровце» на рыбалку. Давно пора сменить его, хотя бы на «иж» с коляской. Так что не уговаривай, работать пойду все равно.

– Сынок, пойми, мы с папой не против, чтобы ты работал, но, может, ты выберешь что-нибудь другое, а не эти подозрительные заведения? Тебя туда прямо тянет, как алкоголика.

– Ага, санитаром в больницу, или кочегаром, или еще что-нибудь эдакое, где меньше пьют, – ядовито сообщил я. – Получать шестьдесят рублей, и приходить домой под утро, и час отмываться в душе.

– Можно подумать, ты в баре будешь больше получать, – скептически сообщила мама. – Одно хорошо: домой что-нибудь будешь приносить. Отец до сих пор твой шашлык вспоминает.