Вторая жизнь Эми Арчер

Чувствую себя виноватой, отчасти потому, что натолкнула ее на эту мысль: все-таки я не вполне уверена, что она Эми. А с другой стороны, чувствую себя виноватой перед Эми за то, что не верю ее словам и ищу другие объяснения происходящего.

– Как она? Не было припадков, истерик? – спрашиваю я сколько из беспокойства, столько же и из любопытства.

– Я уже давным-давно не видела ее такой счастливой. – Либби подавлена, обижена. – Девочка вся как на иголках. Ей до смерти не терпится вас увидеть. – Женщина втягивает в себя воздух. – Извините, Бет. Это было… бестактно с моей стороны.

В ее голосе не слышно сожаления.

В голове у меня гудит.

– Рада, что малышке так хочется меня увидеть. – Что-то у меня в душе восстает против этого, не могу понять что; от этой мысли удается отделаться. – Значит, вы придете сюда? Пообедаем вместе?

– Эсме мечтает попасть на Лондонский Глаз. – В ее голосе слышится вызов, словно она проверяет, решусь ли я пойти или отказаться.

У меня екает в животе.

– А, ну ладно тогда, – говорю я. – Я вас внизу подожду.

– Нет. Она хочет, чтобы мы прокатились все вместе. Говорит, как настоящая семья.

– Либби, я не уверена, что вынесу еще одно катание кругами. Тем более над рекой, на такой высоте. И Эсме может не выдержать.

– Вчера после карусели с ней все было нормально.

– А со мной – нет.

– Нет. – Кажется, она улыбается. – Но колесо обозрения вращается гораздо медленнее. Ничего с вами обеими не случится.

Я соглашаюсь встретиться с ними в полдень возле Лондонского Глаза.

Долгое стояние под душем возвращает силы. Быстро одеваюсь. Хочется увидеть Эми, но отчаянно не хочется крутиться на колесе обозрения. Одна мысль об этом отбивает аппетит, и я решаю обойтись без завтрака, только кофе завариваю – черный, горячий.

Когда телефон снова подает голос, я молюсь: хоть бы это Либби звонила сказать, что планы меняются.

– Миссис Арчер?

Я не сразу узнаю говорящего и в какой-то момент думаю, что это журналист, непонятно как раскопавший историю о возвращении Эми.

– Да, – отвечаю настороженно.

– Это Сандра. Секретарь из Ассоциации медиумов на Белгрейв-сквер. – Звучит вопросительно, словно она сама сомневается в своих словах.

– А, здравствуйте, – нерешительно произношу я.

– Понимаю, – смеется Сандра. – Не привыкли, чтобы мы звонили вам, а не наоборот?

– Да. Что-то случилось?

– Нет-нет, ничего. Просто по электронной почте мы получили письмо от Иана. От Иана Пойнтона. Он сейчас в отпуске, но пишет, что вы недавно звонили ему, просили провести сеанс по телефону.

– Да, верно. – Моя рука взлетает ко лбу. – Ах да, чек же! Извините, совсем вылетело из головы.

– Я не поэтому звоню, хотя, раз уж вы сами заговорили…

– Конечно. Сегодня же вышлю. – Я хмурюсь и перекладываю телефон в другую руку. – Чего же тогда хотел Иан? Можно с ним пообщаться?

– К сожалению, нет. Я же говорю, он в отпуске. В Америке. Но он прислал письмо и просил переслать его вам, а у нас нет вашего электронного адреса.

Я диктую ей адрес, вешаю трубку и бегу в гостиную – включать компьютер. «iMac Blueberry» – прощальный подарок от сотрудников рекламного агентства, из которого я ушла, забеременев Эми.

«Чувственные грациозные изгибы. Весь в хозяйку», – написали на карточке. Сразу видно, как хорошо они меня знали и как долго придумывали, что бы такое написать. Всю жизнь во мне не было никакой грациозности. И о компьютере теперь уже можно было сказать то же самое. Неуклюжий, громоздкий. Медлительный. Перед тем как отправить письмо, надолго задумывается, а в процессе то и дело зависает. Я пользуюсь им, только когда рисую объявления о благотворительных распродажах, собраниях в библиотеке, выставках цветов и аукционах. Когда запускаются громоздкие устаревшие программы, на экране все время крутится колесико – компьютер подолгу раздумывает над каждой командой.

В Интернет стараюсь не выходить – не потому, что долго грузятся страницы, а из-за того, что́ можно увидеть на них, когда загрузятся. Однажды я наткнулась на ту самую фотографию Эми. В материале о пропавших детях на сайте новостей Би-би-си. Она была девочкой с плакатов, которую знала в лицо вся страна. Символом «пропавшего ребенка». Можно было и не открывать страницу – и так было понятно, что в комментариях меня поносят как нерадивую мать.

Я барабаню пальцами по стенке компьютера. Он медленно оживает. Почтовый ящик, по обыкновению, завален спамом и письмами Джилл.

Друзья библиотеки Дарнинга.

FW: FW: Осторожно. Фальшивые двадцатидолларовые купюры в Кеннингтоне.

Обращение для Воксхолл-Сити-фарм.

Протечка крана в церкви.

Пообедаем?

От Иана – ничего. Я снова постукиваю пальцами по компьютеру. Через несколько секунд в ящике появляется письмо.

FW: Принимаете?

Сердце подпрыгивает к самому горлу. В этом письме может быть доказательство, которое укрепит мою веру или удержит меня от ошибки. На лбу выступает пот, снова накатывает уже привычная тошнота.