Вторая жизнь Эми Арчер

Офицер наливает в стакан воды из бутылки на столе и пытается вложить мне в руку. Меня так трясет, что удержать его получается не сразу. Когда мне это наконец удается, вода проливается на пол. Я откидываюсь назад и протираю глаза.

– Не понимаю, – повторяю я. – Откуда она узнала?

Лоис садится рядом. Диван проседает еще сильнее.

– У Эсме опять был припадок. Самый тяжелый за все время. Придя в себя, девочка все кричала и кричала матери: «Вытащи меня отсюда!» Либби решила, что она просто хочет выйти из дома, и повела ее гулять, но Эсме опять начала кричать, что ей нечем дышать, что нужно разрыть могилу. Под классом. Либби рассказала Хардингу. Тот сообщил в лондонскую полицию. Там отдали приказ и начали копать.

– Но…

– Инспектора Хардинга это потрясло, – говорит Лоис. – Не сам припадок – он его не видел, а настойчивость Эсме. Говорит, это было невероятно… Подробности, которые она называла, настолько… убедительны, так точны, что он просто не мог отмахнуться от ее слов. – Она трет глаза, словно ее ослепило. – И все детали – прямо в яблочко.

– Какие именно?

– В каком месте копать. Цвет ковра, в котором нашли тело. То, что оно лежало лицом вниз.

Моя рука взлетает ко рту.

– О господи! Эми…

Лоис прижимает меня к себе. Я рыдаю у нее на плече.

– Простите, – говорит она, – но вы с самого начала говорили, что хотите знать.

– Десять лет я ничего другого не хотела. А теперь это маленькое чудовище отняло у меня последнюю крупицу утешения. – Мои пальцы сжимаются в кулак.

– Мы никогда не нашли бы тело Эми, если бы не Эсме.

– Именно об этом я и говорю, – отвечаю я, стуча кулаком по дивану. – Вместо… облегчения, что мы наконец нашли Эми, я могу только злиться на Эсме за то, что она опять разыгрывает этот жестокий спектакль. Неужели она не видит, как это больно? Почему не сказала сразу? Почему не признается, откуда узнала?

– Девочка уверяет, что сказала все, – качает головой Лоис. – Мы рассматриваем все альтернативные версии. Но пока настолько озадачены, что реинкарнация кажется самым вероятным объяснением. – Она вздыхает. – Господи, вот уж не думала, что услышу от самой себя такое.

Я отталкиваю ее:

– Нет! Смешно, что вы можете даже думать об этом! – Мой звенящий от ярости голос кажется незнакомым. – Объяснение есть, оно у вас под самым носом. Нужно его найти.

Полицейская машина въезжает в школьные ворота и останавливается у главного входа. Из нее выходит Брайан. Лицо измученное, плечи сгорблены, будто кто-то высасывает из него душу по частям. Полицейский ведет несчастного отца в школу. Через несколько секунд бывший муж уже у меня в объятиях, и все, что он пытается сказать, тонет в мучительных слезах.

Брайан охает и отстраняется. Поднимаю взгляд. Он видел Эсме и Либби, идущих через игровую площадку. Отходит к окну, медленно, словно во власти каких-то чар. Прикасается пальцами к стеклу с какой-то отчаянной нежностью:

– Эми… О господи, это же Эми…

Он не видел Эсме в Манчестере, не хотел – боялся наброситься на нее. Теперь мужчина до глубины души потрясен ее сходством с нашей дочерью. Она смотрит вверх, на окно. Глаза у нее распахиваются, рот приоткрывается.

– Папа! – кричит девочка и бежит к двери.

Брайан отступает от окна и, дрожа, оборачивается ко мне. В коридоре слышатся шаги. Дверь с грохотом распахивается, и Эсме бросается отцу на шею.

– Папа! Я так соскучилась! – кричит она.

Он медленно опускает руку, касается головы Эсме.

– Эми… – прижимает девочку к себе.

Либби стоит в дверях и всхлипывает.

– Ее больше нет, – стонет она. – Моей малышки больше нет…

Я хватаю Эсме за волосы и оттаскиваю от Брайана:

– Откуда ты узнала, где похоронена моя дочь? Хватит выкручиваться, тварь психованная! Говори правду!

Эсме кричит и отбивается ногами.

– Бет! Отпустите! – кричит Либби. – Ей же больно!

– Ей больно?

Лоис разжимает мою руку, что держит Эсме за волосы, и оттаскивает меня. Девчонка снова бросается в объятия Брайана. Либби становится между нами, заслоняя ее от меня. Все трое медленно идут к двери.

– Никуда вы не пойдете! – кричу я. – Никто никуда не пойдет! Пока не ответите мне. Лоис, не выпускайте их!

Но она дает им выйти и следом закрывает дверь.

– Как ты узнала? – летит вдогонку мой крик. – Как ты узнала?

Дверь открывается снова. Я бросаюсь к ней – и сталкиваюсь с Хардингом. Он отводит меня к дивану, усаживает на него.

– Вы не можете допустить, чтобы это сошло им с рук! – кричу я. – Не можете! Они знают все. И я должна узнать.

– Разумеется. – Голос инспектора спокойный, решительный. – Мы все хотим знать. Но, думаю, есть способ разобраться с этим и выяснить правду раз и навсегда.

В комнате для допросов в полицейском участке жарко и душно. Серые жалюзи не пропускают свет в окна из армированного стекла. За ними слышны голоса, шаги, тяжелое хлопанье автомобильных дверей, сирены. Из школы сюда нас везли без сирен, но в разных машинах. Наручники на Либби и Эсме не надели, хоть я и настаивала.

Либби слушает Хардинга, сжав губы. Дослушав, моргает.

– Регрессионная терапия? – переспрашивает она.