Вторая «Зимняя Война»

Впрочем, упомянутому графу нынче было не до подобных соображений. Сразу после приземления он из обычного пассажира снова превратится в командира, ответственного за жизнь и смерть своих людей. В то время когда транспортник, замедляясь, уже бежал по полосе, генерал, заняв место у иллюминатора правого борта (слева был только темный ночной лес), увидел промелькнувший мимо кусок летного поля со стоянками для самолетов, освещенный лучами прожекторов и фарами автомашин. Там толпились люди в штатском, весьма похожие на репортеров, уже терзавших его и других офицеров в пункте отправления, на русской авиабазе Красновичи. Больше никого поблизости не наблюдалось; немецким генералам, если таковые еще оставались в природе, прибытие передовых подразделений второго армейского корпуса было явно неинтересно. Правда, чуть поодаль, на самой границе освещенного пространства, угадывалось множество грузовых машин и пассажирских автобусов, а это внушало надежду в том, что их не оставят дожидаться рассвета прямо тут, на аэродроме, посреди бетонного поля.

Но вот самолет зарулил на ту самую освещенную стоянку и отключил двигатели. Бортинженер открыл люк в носовой части для господ офицеров и приступил к спуску грузовой аппарели в корме для выхода солдат. Все, прибыли! Бетон, на который генерал сошел по трапу, был немецкой землей, Фатерляндом, Родиной – и неважно, что одним махом граф фон Брокдорф-Алефельд скакнул на семьдесят семь лет вперед…

Но долго предаваться патриотическим чувствам генералу не дали. Открылись люки – и к самолету сразу двинулись группы встречающих. При этом люди, которые явно опознавались как репортеры, заняли позиции на фланге, а прямо к генералу и его офицерам направились трое: две женщины (кстати, обе в брюках, будто так и надо) и один пожилой мужчина – импозантный, представительный и, судя по прямой спине и твердой уверенной походке, достаточно властный. Было видно, что он относится к числу тех, кто имеет право задавать вопросы и добиваться от собеседников подробных ответов.

Но генерал ошибся. Главной из этих троих оказалась как раз старшая баба. Она представилась немецким военным министром и назвала свое имя – Урсула фон дер Ляйен.

Генерал, несмотря на огромный жизненный опыт, включавший пять с половиной месяцев боев на восточном фронте, на мгновение замер, не понимая, что происходит. До таких подробностей в разговорах с экипажем самолета он просто дойти не успел, а те не торопились сообщать прославленному (за Демянское сидение) полководцу из прошлого столь сногсшибательную информацию.

«Эта баба – военный министр?! – ошарашенно думал фон Брокдорф-Алефельд, разглядывая стоящую напротив него особу. – А что в это время делают местные немецкие генералы? Меняют пеленки младенцам или орудуют горшками на кухне? То, что эта особа аристократка, еще не делает ее способной руководить военным ведомством…»

«Господи! – думала в ответ „особа“, испытывая очень неприятное и непривычное чувство, – кажется, я шокировала этого первобытного мужлана своим брючным костюмом; или он даже не подозревал, что приказы ему теперь будет отдавать женщина? Неужели его не предупредили, хотя бы русские? Впрочем, это вполне в стиле их гибридной войны, когда в дело идет все, даже такая мелочь. По крайней мере, этот Вальтер фон Брокдорф-Алефельд пялится на меня с таким видом, будто перед ним нечто непотребное».

Впрочем, эта комедия положений продолжалась недолго. Подняв усталым жестом затянутую в перчатку ладонь к козырьку фуражки, генерал с изрядной долей иронии в голосе произнес:

– Командующий вторым армейским корпусом генерал от инфантерии Вальтер фон Брокдорф-Алефельд к вашим услугам, фрау министр! Со мной только первый эшелон, штаб корпуса, а также разведывательный и саперный батальоны двенадцатой пехотной дивизии. Остальные части двенадцатой, тридцать второй и сто двадцать первой пехотных дивизий, как обещали нам русские из вашего мира, прибудут в течение следующих десяти дней. Надеюсь, для моих людей приготовлены казармы и все необходимое, чтобы они могли привести себя в порядок и отдохнуть после диких условий Восточного фронта. Россия зимой, знаете ли, это такое ужасное место, что после него даже сам ад может показаться раем.

– Кхм… – от неожиданности закашлялась Урсула фон дер Ляйен, – герр генерал, вы что, считаете, что до сих пор командуете своим бывшим соединением?