Вторая «Зимняя Война»

Первая – зафиксировать окруженных немцев в их нынешнем положении, что уже сделано. Прорыв на Ригу для восемнадцатой армии нереален, ибо там дислоцирован почти весь Экспедиционный корпус, представляющий из себя непреодолимую преграду, а на всех остальных направлениях прорываться просто бессмысленно. Что касается германского командования, то оно прекрасно понимает, что вырваться из столь глубокого мешка невозможно, и шлет окруженным приказы любой ценой держаться на существующих рубежах. Верховный главнокомандующий уже осведомлен, что в прошлой истории в конце войны в течение девяти месяцев существовал так называемый Курляндский котел, который, несмотря на настойчивые попытки Красной Армии, не удавалось ликвидировать в течение девяти месяцев, до самого краха Третьего Рейха. Причиной столь успешного сопротивления окруженной группировки являлось отсутствие морской блокады Курляндского полуострова, благодаря чему двести пятьдесят тысяч вражеских солдат до самого конца войны через порты Лиепаи и Вентспилса могли регулярно получать людские пополнения и материальное снабжение, а в документах германского командования Курляндский котел фигурировал как плацдарм.

Вторая задача – пресечь снабжение окруженной группировки по воздуху. Тут ответственность разделена. На экспедиционном корпусе уничтожение аэродромов и наведение на немецкие транспортные самолеты советских истребителей при помощи барражирующих над Балтикой на недосягаемых высотах самолетов-радаров. Сбивать «тетушек Ю» и «Хейнкели» буксирующие десантные планеры ВВС РККА должны сами, ибо орлы мух не ловят. Пока получается сбивать до половины всех транспортных самолетов, которые в ночное время летят от Вентспилса напрямую через Рижский залив с грузами для окруженной группировки. Истребителей, приспособленных для ночного перехвата путем установки соответствующего оборудования из будущего, в ВВС РККА еще очень мало, а транспортных самолетов у немцев пока вполне достаточно. Но и тут есть положительный момент. Транспортников над Рижским заливом сбивается значительно больше, чем их выпускают немецкие авиазаводы, а потери в экипажах вообще невосполнимы, ибо в зимнее время сбитый немецкий летчик живет в балтийской воде не более пятнадцати минут. Если в первые дни, пока в Ригу и на Моонзундские аэродромы не перебросили модернизированные МиГ-3, которые раньше обеспечивали ПВО Москвы, перевозки по воздушному мосту были достаточно интенсивны, то теперь они быстро идут на спад.

Третья задача – пресечь возможность снабжения или эвакуации окруженной немецкой группировки по морю. С учетом того, что Моонзундкий архипелаг (как и полуостров Ханко) до сих пор удерживается Красной Армией, это не шибко сложное дело. С мыса Церель вход в Рижский залив днем и в хорошую погоду просматривается визуально, а в туман и ночью – при помощи доставленного из будущего радара. Ради уничтожения крупных боевых или транспортных кораблей кригсмарине, а также минирования портового фарватера донными минами, можно будет задействовать авиагруппу экспедиционного корпуса, а с остальным справятся эсминцы и торпедные катера Красного Балтфлота. Вождю даже показали заснятое с самолета-разведчика видео, как разламывается пополам и тонет в водах Рижского залива легкий германский крейсер «Лейпциг», в который (наверное, из хулиганских побуждений или с целью испытания по реальной цели) влепили новейшую даже на том конце портала противокорабельную ракету «Кинжал».

Впрочем, очевидно, что если не пытаться заваливать вражескую группировку трупами, даже в условиях полной блокады возиться с ней придется еще как минимум месяца два-три, то есть как раз до весны. Заваливать трупами очень не хотелось. С одной стороны, стыдно перед потомками, которые не одобряют такой способ ведения боевых действий, с другой стороны, это совсем не эффективный способ ведения боевых действий. Достаточно вспомнить итоги Духовщинской и Ельнинской наступательных операций, предшествующих образованию Врат и вмешательству в войну Экспедиционного корпуса потомков. Тридцать тысяч убитых на Духовщине и десять тысяч под Ельней[11] при весьма скромных тактических успехах и полном отсутствии стратегического результата. При этом потери противника были в четверо-пятеро меньше советских. Не зря же историки потомков назвали решение Ставки легкомысленным. Достаточно сказать, что в сорок тысяч погибших обошлась операция по ликвидации окруженных под Смоленском соединений группы армий «Центр», а в двадцать тысяч – недавний прорыв линии фронта в районе Невеля и Новозыбкова. Но у этих наступательных операций был стратегический результат, приведший к разгрому и уничтожению крупных группировок противника, а не к его оттеснению на несколько километров. Поэтому и группировку восемнадцатой армии под Пярну требуется брать осадой и измором, а не лобовыми атаками пехоты на пулеметы.