Второе дыхание (ЛП)

Морской ветер подтачивал и без того разрушающийся замок целое столетие, кроме того, несколько раз возле него вспыхивали пожары, но в 1978 году загорелась крыша. Задействовали воздушную технику, чтобы потушить огонь, но она оказалась бессильна. Сотни пожарных боролись за сохранение этого исторического здания. Троих окружил огонь. Один из них, в отличие от своих более опытных товарищей, попытался скрыться от него, но огонь вскоре настиг его. Он умер за несколько сотен метров от места, где я сидел. Отсюда я видел дощечку, поставленную в память о нем, ниже, возле дороги. Каждый год седьмого августа проводили поминальную церемонию с сельским духовым оркестром Алаты, городской пожарной бригадой, мэром, другими чиновниками и нашей семьей. Ох, этот несчастный пожарный, который одиноко покоился возле дороги Герцога Поццо ди Борго. Ему было все равно, помнил ли его кто-то из рода Поццо. Ему просто хотелось жить дальше. Он застрял между выжившими Поццо в башне и умершими в усыпальнице.

Я снова услышал звук колокольчика. Что запишется на кассету из-за этого шума и моих припадков, я не знал. Я почувствовал, что корова находится прямо за мной, но не мог обернуться. Я подумал, что ее насмешил инвалид, который с ней разговаривает. Не переживай, старина, придет и твой черед. Наши горы были покрыты мертвецами.

Военный вертолет пролетел вдалеке, один из тех, что прилетал в поисках меня во время параплановой экспедиции несколько лет назад. Семья устроила пикник на пляже, и я решил спуститься вниз на параплане из Пунты, как раз над замком, и присоединиться к ним. Я не продумал маршрут. Я просто увидел место, решив, что смогу перелететь его и приземлиться на пляже. Я отправился в шесть вечера, одетый в шорты, майку и кроссовки. Я прошел место, поросшее трехметровыми кустарниками, неся с собой крыло, карабкаясь возле места, что напоминало кабанью тропу. Я думал, что смогу взлететь со следующей вершины, но после часа мучений, я обнаружил, что нахожусь в месте, откуда не видно пляжа, который я искал.

Но отступать было поздно. Единственное, что мне оставалось, это провести ночь на открытом воздухе, обернувшись крылом на скале.

Позже я узнал, что Беатрис вызвала полицию.

– И сколько лет вашему сыну?

– Это мой муж!

– О, мадам... Вы хотите сказать, что ваш муж никогда не приходил домой рано утром?

Ее настойчивость не подействовала, они все равно велели ей перезвонить в шесть утра. Затем они послали вертолет, чтобы спасти меня. Меня отвезли в больницу, где удостоверились, что у меня нет сломанных костей, лишь небольшие царапины, и были настолько любезны, что отвезли меня домой. Я быстро принял душ и надел костюм и галстук, чтобы пойти на встречу с президентом компании в Париже. У меня почти не было времени, чтобы увидеться с Беатрис, изможденной ночным бодрствованием. На мгновение она затаила дыхание, когда я поцеловал ее и сказал: «Увидимся завтра, дорогая».

*

Этим вечером я сосредоточился на себе. Я пытался измерить границы своего тела болью. Моя голова почти не болела, хотя чувствовала себя неполноценно – из-за аллергии лицо и шея зудели, а плечи постоянно дергались от судорог. Правое плечо страдало от недостатка кальция, что являлось последствием аварии. Шесть месяцев мне кололи кальций, и от этого по ночам у меня появилась лихорадка, тошнота и такое состояние, словно меня ударили по голове. «Видимо, у вас было серьезное падение», сказал доктор. Было ли это шуткой или равнодушием специалиста, который делал выводы только по рентгеновским снимкам? Правое плечо иногда сильно болело. Никто не мог притронуться ко мне. Я задерживал дыхание и закрывал глаза, зная, что все пройдет, что следует лишь подождать пару минут. «Не беда, бывало и хуже. Да, конечно, все пройдет, я обещаю. Нет, нет, не прикасайтесь ко мне. Не трогайте плечо!» Чувствительность моих плеч словно оголяла провода нервов. Иногда жгучая боль была настолько сильной, что я просил положить меня в темную комнату. Тогда я думал о глупой девственнице «Одного лета в аду» Рембо: «Я, правда, страдаю. Боже, пожалуйста, ниспошли мне холодный ветер».

Я прочел у Марка Аврелия⁵¹: «Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я могу изменить. И дай мне мудрость отличить одно от другого».

*