«Второе издание капитализма» в России

В отличие от дореволюционной капиталистической России, где шел типичный переход от классовой структуры феодального общества к классовой структуре буржуазного общества, в современной России классообразование носит причудливый вид, так как одновременно складываются классы и социальные группы, принадлежащие к разным историческим периодам. Этот процесс требует специального изучения – строго научного, не ангажированного, не затененного пропагандистскими установками. Скажем, кем является пресловутый «офисный планктон»: «пролетариатом нового типа», как говорят одни, «коллективным управленцем», как говорят другие, «временно существующим слоем, паразитирующим на виртуальной экономике», как говорят третьи?

Между тем вопрос классовой структуры современного российского общества не просто не проясняется – наоборот, представители академической (и прикладной) науки, финансово зависящие от государства и большого бизнеса, и не стремятся его прояснить, а, напротив, по мере возможностей запутывают картину (отчасти сознательно, выполняя социальный заказ, отчасти невольно, из-за методологической растерянности (в постсоветский период критерии научности были подвергнуты атаке со стороны идеологии постмодернизма), отчасти же это – отражение факта незавершенности классообразования). В качестве примера явно сознательного затенения сути исследуемого предмета можно привести статью «Социальная структура современного российского общества» такого известного автора, как Татьяна Заславская[47], где непонятно почему и на основе каких методологий предлагалось деление российского общества на четыре слоя, названные без затей – «верхний», «средний», «базовый» и «нижний», причем если заглянуть в приведенные в статье таблицы, то можно обнаружить, что, скажем, чиновники вообще отсутствуют (в отличие от «собственников предприятий и фирм») в этом «исследовании». В статье нет объяснений, кто и почему попадает в тот или иной слой. Но если посмотреть опубликованный на два года позже материал Заславской «Транформационный процесс в России: социоструктурный аспект», можно узнать, что в «базовый слой», например, включены «массовая интеллигенция, полуинтеллигенция (технические служащие), работники торговли и сервиса, рабочие средней и высокой квалификации, крестьяне»[48]. То есть нищий крестьянин из глубинки и модный парикмахер из «гламурного» салона на Тверской – это представители одного социального слоя! Очевидно, что такой опытный и квалифицированный автор, как Т. Заславская, знает, зачем и с какой целью она пишет и тиражирует столь откровенно антинаучный бред. Кстати, в последней работе и слоев уже почему-то не четыре, а шесть: к упомянутым добавлены «элита» и «социальное дно»[49].

Другим таким же примером «затеняющего» исследования является опрос, проведенный ИКСИ РАН на деньги Фонда им. Ф. Эберта в 2003 году. Этот опрос предполагал (опять же, ничем этого не обосновывая) деление современного российского общества на следующие социальные слои: «высший», «верхняя часть среднего слоя», «средний слой», «верхняя часть слоя рабочих», «рабочие», «самый низший слой»[50]. Тут смешение разных принципов классификации настолько очевидно, что невольно вспоминается абсурдистский стишок: «Летят два крокодила: один – зеленый, другой – на северо-запад…»!

А вот З.Т. Голенкова и Е.Д. Игитханян, авторы статьи «Трудовая занятость и социально-структурные процессы»[51], обнаруживают в России «класс наемных работников», не осознавая, видимо, что к «наемным работникам» принадлежат и уборщица в детском саду, и премьер-министр Путин, и относить их к одному классу по меньшей мере наивно. Впрочем, из содержания статьи видно, что это, в отличие от материалов Заславской, не злой умысел, а результат методологической растерянности.

Еще забавный пример. Российский независимый институт социальных и национальных проблем (РНИСиНП) провел в 1997 году опрос, выявляющий как раз классовую структуру российского общества (по самоидентификации). Респондентам были предложены всего три варианта ответа: «высший класс», «средний» и «низший». Других классов в России нет! Исследователи констатировали, что к «низшему» классу себя относят в основном «представители старшего поколения», безработные, пенсионеры (интересно, чем они отличаются от «представителей старшего поколения»?), рабочие и сельские жители. К «высшему» – «представители молодежи», предприниматели, студенты (очевидно, это не «представители молодежи»), гуманитарная интеллигенция (однако!). Рассказ об опросе сопровождается разъяснением: «Речь, разумеется, не идет о классическом делении общества на социальные классы»[52]. А почему, собственно?!