Второе пришествие

Палач, почти не размахиваясь, опустил на меня руку, попытался ударить ребром ладони. Бил он даже не кулаком, видимо, пытался снизить сопротивление воздуха, но все равно его атака казалась мне слишком медленной. Я пронырнул вперед и остановился под безопасной, левой стороной великана, а когда противник покачнулся, потеряв равновесие, вытянул голову, открывая мощную, но все же очень уязвимую шею, ударил его в сонную артерию ногой с разворота. И быстро отскочил подальше.

Сначала мне показалось, что ничего не получилось. Палач остался прочно стоять на земле. Лицо его стало каменным, даже глаза перестали быть испуганно-влажными. Так продолжалось секунд десять, не меньше. Да и сам я непроизвольно растерялся, не понимая, то ли мой удар был недостаточно сильным, то ли наоборот, выбил из противника и разум, и душу.

Публика заволновалась. Гоблин нервно кусал ногти, не понимая, его боец все еще сражается, то ли стоит задуматься об эвакуаторе, способном вынести его с арены. Нет, об эвакуаторе в Средневековье, пусть и магическом, думать он не мог, но человеческой силой поднять с земли Палача в случае падения было бы невозможно.

А он рухнул. На четырнадцатой секунде, растянув лицо в идиотской блаженной улыбке, великан повалился на бок, словно подрубленное дерево, и потерял сознание.

— Это невозможно! — взвыл гоблин, совсем позабыв про публику. — Палач не мог проиграть, он еще никогда не проигрывал! Невозможно! Что ты с ним сделал?

— Ударил, — отозвался я, все еще недоверчиво косясь на сопящего великана. — Все по правилам.

— Да, все по правилам, — подтвердил кто-то из зрителей.

— Мы все видели, что он его просто ударил, — добавил еще кто-то.

— Палач проиграл. Победил этот юноша.

— И вот Палач повержен, — чуть не плача объявил гоблин. Несмотря ни на что, он должен был исполнять роль судьи и организатора. — Странный незнакомец стремительно поднимается вверх. Он одолел уже двух бойцов и остановить его может лишь последний, самый сильный из профессионалов. Мы попросим его выйти на арену. Малыш!

— Малыш? — не сдержавшись, прыснул кто-то из зрителей. — Разве можно бойца называть Малыш? Тем более самого сильного?

— Это кличка, дубина! Для завлечения, — возразил ему сосед. — Вот выйдет сейчас этот Малыш, да в плечах пошире Палача окажется.

— Выйдет, выйдет, — буркнул первый. — Да вот что-то не выходит.

— Малыш, — громко позвал гоблин, стараясь перекричать волнующуюся толпу.

Но никто не отозвался.

Это становилось интересным.

Зрители начали хихикать исподтишка. Пошли нелепые слухи.

— А Малыш-то струсил!

И от человека к человеку стали появляться новые обстоятельства слухов. Незачем их перечислять.

— Малыш, немедленно выходи, негодник! — рявкнул гоблин. — Без ужина оставлю!

Угроза подействовала. Потому как к организатору боев протолкнулся, причем с большим трудом, молодой парень, лет шестнадцати, может, восемнадцати от роду, худой, невысокий, рыжий и рябой. Одним словом, хиляк. К тому же парень был мертвецки пьян.

— Я же тебе говорил, что не буду больше сражаться! — выпалил он, когда подошел, шатаясь, к повозке, на которой стоял гоблин, и схватился за борт руками, чтобы не упасть.

— Выйди! — злился гоблин, оглядывая толпу и натянуто улыбаясь. — Выруби его по-быстрому, и все.

— Не буду! — икнул Малыш.

— Надо! — уперся гоблин.

Парень с таким упорством отказывался лесть в драку, что это выглядело крайне подозрительно. Гоблин называл его самым сильным бойцом, но на вид он был куда слабее самого тощего из зевак, пришедших посмотреть на драки.

Это казалось просто нелепой шуткой, но почему-то, я чувствовал это отчетливо, очень отчетливо, этот парнишка был силен. Просто очень хорошо скрывал свою силу.

— Эй, задохлик, ты до арены-то дойти сможешь? — съехидничал кто-то из зрителей.

Малыш обернулся и окинул его гневным, но пьяным взглядом. Затем повернулся назад, к гоблину:

— Никаких кривляний. Простая победа?

— Да, — немедленно согласился тот, — только быстро.

Малыш двинулся на арену. Гоблин сделал несколько объявлений потешающимся зрителям, но я не слушал его. Мое внимание было сконцентрировано на парне со странной кличкой Малыш. Когда он шел, когда передвигал свои худые ноги, когда поднимал тощие руки, чтобы поправить свисающие на лоб волосы, мне казалось, что ему кто-то помогает. Словно огромная, страшная тень, прячущаяся за его спиной, двигает им, как марионеткой. Тень, не принадлежащая этому миру, будто сама смерть.

— Ты. Откажись от боя, — бросил он, увидев меня у противоположного края. Туша спящего палача загородила большую половину арены, но можно было легко провести бой и так, совсем не стесняясь в движениях. — Я не хочу сражаться. А если ты меня вынудишь на бой — скорее всего умрешь.

— Ты думаешь, что я соглашусь на это после того, как увидел тебя? — отозвался я.

— Думаешь, я слабый? — спросил он. Хмельной туман в глазах парня начал быстро рассеиваться.

— Как раз наоборот… — покачал головой я. — Ты должен быть силен. Интересен. Ты что-то скрываешь…

— Скрываю? — усмехнулся он. — Если у тебя не хватает ума отступить, подойди и проверь, что я такого скрываю…