Второе пришествие Афродиты

Афродита прониклась огромным уважением к смелым птахам и рискнула придти на помощь. Она кинулась на шею своему неистовому любовнику и попросила не трогать малышей. В конце концов, дела ратные могут подождать, шептала ласково разъяренному божеству.

Поначалу Арес раздраженно отбросил ее руки, но вскоре сдался ласкам и согласился – птенчикам надо научиться летать. Однако едва станут на крыло, заявил он, пусть немедленно убираются. Получив в награду поцелуй своей возлюбленной, грозный бог решил временно отдохнуть от войн. Народ, который он собирался стереть с лица земли, с облегчением вздохнул и с той поры стал называть этих пернатых птицами мира. Что же до голубки и ее птенцов, то они оказались благодарными существами. Здесь, на Кипре, они взяли на себя обязанность оберегать изгнанную богиню от бед…

* * *

Верно говорят, нет ничего тайного, что вскоре становится явным. Любовные встречи Афродиты и Адониса стали достоянием общественности. И если смертные отнеслись к этому роману с пониманием – а почему собственно говоря и нет? – то ее извечные соперницы буквально захлебнулись от возмущения:

– Да как только она посмела! Распутница! Мало ей небожителей, так теперь за смертных взялась! Кем она себя возомнила! Этот роман требуется немедленно прекратить! – раздавалось под сводами Олимпа.

После небольшого совета под председательством Геры, решено было сделать так, чтобы подозрение никоим образом не упало на них. После долгих споров решено было к делу привлечь обычного человека. Кто, как не брошенная жена Адониса, лучше всего подойдет для этой роли? Посовещавшись немного, четверо извечных врагов Киприды отправились во дворец Адониса, где длинные дни и ночи в одиночестве проводила его супруга Клеопатра.

Надо сказать, что Клеопатра давно поставила себя на одну ступень с хозяйкой Олимпа. На ее взгляд, их объединяло нечто общее. Обе имели неверных мужей. Только небесная правительница всегда могла отомстить соперницам, а ей приходилось при встречах с любовницей мужа приветливо улыбаться и кланяться в пояс.

В подобные моменты на память невольно приходили первые месяцы их супружеской жизни. Они тогда были юны и безумно счастливы. Утро встречали с первым лучом солнца и больше всего любили, чтобы рассвет заставал их на берегу моря… Здесь царица обычно скрипела зубами. Теперь на восход солнца вместе с ним смотрит другая!

А совместные прогулки по лесу… Какие огромные букеты цветов собирали, а потом делали из них роскошное ложе, где предавались любви.

Отвергнутая женщина с трудом сдерживала эмоции. Как давно это было, кажется, вечность прошла. Да и было ли? А если ей все это просто пригрезилось? Ведь столько воды утекло! Клеопатра в испуге бросила свой взор в зеркало, желая убедиться, что с ее внешностью ничего не случилось. И с трудом сдерживала горестных вздох.

От постоянных слез глаза покраснели, а кожа вокруг них покрылась сетью морщин. Овал лица потерял четкость, куда-то исчез нежный румянец. Губы стали сухими и бесцветными, совершенно очевидно такие никто не захочет целовать. Честно говоря, она забыла, когда в последний раз брала румяна и подкрашивала ими поблекшее лицо.

Изумление смертной, увидевшей в своих покоях сразу четырех великих небожительниц одновременно, не поддавалось никакому описанию. Незваные гостьи не стали тратить время на долгие разговоры. С порога в один голос дружно объявили: смертная должна убить Афродиту.

Клеопатра не сразу поняла, что от нее требуют богини. А когда сообразила, замерла в ужасе. Убить соперницу, да еще любимицу Громовержца, совершенно не входило в ее планы.

Однако, как женщина не была напугана, услышав подобное, заметно приободрилась. Более того, ее охватила безумная гордыня. Все это заставило расправить плечи и приосаниться.

Откровенно говоря, ей и самой давно жутко хотелось отомстить Адонису за одинокую холодную постель, за слезы, пролитые в подушку. Покойная мать всегда учила – молись Гере и богиня не оставит тебя своей милостью. И вот волоокая почтила ее скромный очаг своим присутствием. Впрочем, ничего удивительного. Ведь она каждое утро приносила жертвы и молила о помощи. Так что увидев гостью, Клеопатра от радости едва в обморок не упала.

Однако потом раздумала и горделиво повернула голову, желая рассмотреть свое отображение в зеркале, подаренном некогда Афродитой. Естественно, с богинями сравниться трудно, но могла с уверенностью констатировать – выглядит ничуть не хуже. Глупая женщина никак не могла понять, что презент богини был необычным. Все, что отражалось, в его гладкой поверхности, сразу делалось лучше. В том числе и заметно состарившаяся Клеопатру.

Сейчас на нее смотрела совершенно такая особа, какой она была много лет назад. Высокие и упругие груди напоминали две аппетитные дыньки. А глаза – этот взгляд мог любого свести с ума. В давние времена, когда Адонис ее пылко любил, он часто повторял: твои медовые глаза горят ярче, чем все драгоценности мира!..

* * *