Второе пришествие Афродиты

Мысли судорожно бились в голове отвергнутой женщины. Сердце говорило – надо принять предложение! Ум шептал – подумай! Надо было немного протянуть время, дабы до конца понять намерения небесных пришелиц. Поэтому покинутая царица, желая выбить у гостей слезу жалости, принялась вслух сокрушаться о своей несчастной доле.

– Какая в принципе разница, – завопила она в голос, – богиня ты или простая смертная, если твой муж предпочитает объятия другой?

За подобные слова Гера готова была прибить нечестивицу. Намек был более, чем прозрачен. Долгая супружеская жизнь с мужем-изменщиком научила всегда оставаться внешне спокойной. Стараясь не выдать своих чувств, Гера прикрыла глаза. Перед взором мгновенно предстала рыдающая Афродита, блуждающая в одиночестве по бескрайнему морю. Какие же это были славные денечки! Как волоокая была счастлива – покой воцарился на Олимпе!

Боги забыли о любви и занимались насущными делами. Гера могла спать спокойно, совершенно не беспокоясь о верности своего супруга. Все женщины мира стали ему безразличны. Царь Олимпа постоянно сидел на своем троне, покусывал усы да накручивал колечки рыжей бороды на палец, словно это ему помогало думать. Пиры, которыми так славился Олимп, прекратились. Во дворце стало тихо.

Жизнь приобретала распорядок, который устраивал Геру. Кто же думал, что Афродита быстро восстановит свои силы, найдет свою любовь и вновь возьмется за старое! А вслед за нею и смертные вновь вспомнят об этом чувстве, которое, на взгляд Геры, довольно постыдно и низводит всех до уровня животных. От злости Гера не заметила, как прокусила до крови нижнюю губу.

– Мамочка, ты где? – крикнула Гестия, отвлекая Геру от мыслей, – немедленно вернись к нам! Подумай лучше, как обставить дельце! Объясни дурехе, что ей не стоит бояться Зевса. Наш папуля настолько погряз в собственных грехах, что не станет наказывать женщину, пожелавшую защищать свой семейный очаг.

Клеопатра не стала скрывать: действительно, подумывала о мести. Она рассчитывала расправиться с влюбленными во время всеобщий гуляний. Гостей ожидалось много, так что преступника найти будет сложно. А если исполнителем задуманного станет небожительница, то тогда виноватых и вовсе не найти. Почему бы кому-нибудь из них, той же Артемиде, к примеру, ради которой устраивается мероприятие, не поразить рыжеволосую разлучницу из лука во время объявленного турнира? Не обязательно на смерть. Достаточно сделать больно! Чтобы Киприда поняла, что значит страдать.

О чем и было торопливо сказано незваным гостьям. Ее план им не понравился. Гера презрительно бросила:

– Ты глупа, как пробка! Не удивительно, что Адонис стал изменять тебе с одной из них, надо сказать не самой худшей.

Женщина обиделась. Им, видите ли, хочется отомстить ненавистной. А почему они не подумали, что лучшей местью помолодевшее лицо забытой жены? Афродита, пусть и увела супруга, но делает все, чтобы земные женщины, если не сравнялись с жительницами Олимпа, то хотя бы стали на одну ступень ближе. Что так же было немедленно высказано вслух. Радость от вида богиня мгновенно сменилась разочарованием. Она сразу забыла, что сей визит в канун праздника в честь богини Артемиды посчитала хорошим знаком. Кто же предполагал, что именно ее небожительницы захотят использовать в качестве орудия убийства. Это ее совершенно не устраивало! И в знак своего несогласия она отвернулась.

Поняв, что смертная ни под каким предлогом не будет разбираться с Афродитой, пришелицы, казалось, совершенно потеряли к ней интерес. Они, словно позабыв зачем явились во дворец, увлеклись разговорами о нарядах…

Вдруг до ее слуха донеслось:

– А то что ты оденешь завтра на праздник?

– Я пойду в хитоне цвета вечерней зари, а в волосы вплету венок из весенних гиацинтов! А ты?

– А мне так хочется надеть зеленый с оранжевой каймой! Мне его некогда соткала Арахна! Только вдруг еще кто-то захочет быть в таком же? Слышала что в отместку мне местные мастерицы сделали нечто похожее и за бесценок продают на рынке в Пафосе! Представляешь, как начнут смеяться фавны, когда увидят в этом наряде увидят меня и кого-нибудь из смертных!

Услышанное жутко возмутило царицу. Словно в этих тряпках заключен смысл жизни! И они после этого еще смеют сетовать на Афродиту! Желая привлечь к себе внимание, посмотрела в сторону прибывших и несколько раз громко кашлянула. Никто не обратил на нее внимания. Тогда постучала ногой по полу, а когда и это не помогло, призывно хлопнула в ладоши. Только после этого гости повернули в ее сторону головы.

– Тебе чего? – подозрительно промолвила Гестия.

Царица просто онемела от подобной наглости. Вот это да! В конце концов, если им надо обсудить, что оденут на праздник, то зачем было прилетать на Кипр и посещать дворец? Можно было остаться на Олимпе и там решить все вопросы. Клеопатра схватилась за голову. С кем собралась проучить неверного супруга – с пустыми болтушками! А ведь так все хорошо начиналось…

Брошенной супруге надоело слушать их болтовню и, она, набравшись храбрости, произнесла вкрадчиво: