Второе пришествие (СИ)

- Подумайте еще о том, что в любой момент любой из вас может погибнуть. И тогда Вас будет мучить сожаление, что ничего уже не исправить. Вас объединяет одно великое дело - борьба за свободу против тех, кто ее узурпировал. Но при этом вы не можете преодолеть в себе собственную несвободу, порабощенность мелким, суетным. Как в таком случае вы намерены победить? И даже если победите, какой смысл в такой победе. Сколько раз так случалось в истории, когда победители оказывались ничуть не лучше побежденных, так как внутри себя были ничуть не лучше своих врагов. На самом деле борьба шла не за лучший мир, а за власть. Подумайте об этом.

Бурцев бросил взгляд на Галаева и увидел, что тот смущен. Такого с ним не случалось никогда, по крайней мере, Бурцев вспомнить не мог. Его всегда отличала излишняя и агрессивная самоуверенность. Кажется, этот конфликт улажен, по крайней мере, на какое-то время. Этот человек в самом деле проповедник, умеет убеждать. А в той ситуации, в какой они находятся, это крайне важно.

Иисус вошел в одно из зданий, которое заняли протестующие. На встречу к нему направилась Мария Магдалина.

- Ну как там? Что происходит? - спросила она.

- Первый штурм мы отбили, - сообщил Иисус. - Но, как это обычно бывает, начались распри среди тех, кто тут находится. Выясняют отношения, кто здесь главный. А это очень печально. Мы только в самом начале, впереди самое тяжелое. - Он посмотрел на сидящую неподалеку Веру. - Вера, вы не жалеете, что оказались тут?

- Нисколько, Учитель. Я все ясней понимаю, что мое место тут.

- Мария будет вас опекать, если вы, конечно, не возражаете.

- Я буду только рада.

- А сейчас извините, мне надо посовещаться со своими соратниками.

- Пойдемте, поговорим, - предложила Мария Магдалина Вере. Они сели в уголке. - Вы общаетесь сейчас с Марком?

Вера покачала головой.

- Нет.

- Я не сомневаюсь, что он сильно переживает вашу размолвку.

- Когда я выходила из машины, я была уверена, что он броситься за мной. А он тут же уехал. Словно бы обрадовался, что избавился от меня.

- Да, - согласилась Мария Магдалина, - вышло не очень здорово.

- Он струсил.

- Возможно. Но не все созданы для битв. Вы должны это понять. Бог каждому дает миссию по его возможностям. У Марка другой талант, другое предназначение. Йешуа высокого мнения о нем, Он считает, что ваш муж делает важное и отважное дело. Вы понимаете, что я имею в виду.

- Да, я понимаю, о чем вы, Мария. Но что я могу с собой делать, пока не могу его простить. Он не должен был так себя вести.

- Знаете, что я скажу вам, Вера. Отношения между людьми таковы, что если порвется одна ниточка из многих, которые их связывает, то ее уже невозможно восстановить. Ничем и никогда. Можно обмануть себя, создать иллюзию, что она снова цела. Но в один момент вы увидите, что этот разрыв, как был, так и есть. Поэтому так важно ее не рвать. Постарайтесь остановиться пусть на самом последнем рубеже. Особенно в такой ситуации, как сейчас. Никому неизвестно, что завтра будет.

- И Ему? - посмотрела Вера на Иисуса.

- Ему - тоже. Когда Он пришел сюда, то сознательно закрыл у себя способность заглядывать в будущее, он хочет быть наравне со всеми.

- Но тогда получается, что Он может погибнуть! - взволнованно воскликнула Вера.

- Может. И я честно скажу: не знаю, воскреснет ли Он в таком случае? Он не желает говорить на эту тему. И мы не будем. Так легче и мне и вам.

- Хорошо, - согласилась Вера. - Но Он должен жить.

- Все должны жить, но так не бывает. В жизни кто-то непременно погибает, чтобы жили другие. Таков закон.

- Но нельзя ли изменить этот ужасный закон? - с надеждой спросила Вера.

- Пока нельзя, - коротко ответила Мария Магдалина. - Еще не настало время. Но для того мы и здесь, чтобы его приблизить. Не забывайте, Вера, об этом никогда.

72.

Все последние дни Введенский не находил себе места. Сначала внезапный уход Веры, затем возникновение первых столкновений между полицией и демонстрантов лишили его душевного равновесия. Он часами смотрел телевизор, который был заполнен кадрами о том, что происходит на улицах города. Введенский отчетливо видел, как убыстряется маховик событий. Началось все довольно спокойно и мирно, никто не разгонял митинги и демонстрации. Но такое течение событий продержалось совсем недолго, вскоре начались столкновения, а затем появились и баррикады.

Во время одного репортажа Введенский увидел Бурцева, который давал журналисту интервью. Введенский внимательно его прослушал и понял, что текст тщательно препарировали, вырезали многие острые и важные моменты. Введенский слишком хорошо знал своего друга, чтобы поверить, что он мог говорить так невнятно и примиряюще. Если убирать одни слова и оставлять вне контекста другие, искажение смысла можно добиться кардинальное.