Второе пришествие землян

– Встреча с переселенцами спутала не только наши планы, но и планы агента, которым, как теперь стало ясно, является все-таки Макклинток. На его беду, ему поручили еще одну миссию: опекать биосинта, который должен был пройти полевые испытания в составе нашей экспедиции. Но Макклинток, видимо, решил подстраховаться или воспользоваться биосинтом в своих целях. Он должен был руководить биосинтом, используя слова, непохожие на команды…

– «Рамона, скажи»?

– Верно. А «красавица» – абсолютное повиновение. Я должен был в этом убедиться.

– Абсолютное ли?

– Конфликт, Серхио. У биосинта программа самосохранения доминирует в любых обстоятельствах. Он обязан уцелеть – слишком дорого стоит. А твоя команда потребовала самопожертвования. Для таких спорных случаев, видимо, и задумана функция полного отключения. Рон, скорее всего, знает, как ее активизировать.

– Допустим, что ты прав, – Сергей возбужденно жестикулировал, не замечая тесноты кабины, – но для чего вся эта конспирация с внедрением андроида?

– Ну, это же очевидно, – снисходительно улыбнулся китаец. – Экспедиция попадает в форс-мажорные обстоятельства, грозящие, быть может, ее гибелью. Тут на первый план выходит биосинт и решает фатальную проблему, спасая тем самым экспедицию и одновременно демонстрируя возможности, намного превосходящие человеческие. Дальше объяснять?

– Нет. И так ясно: Научный совет ООН наложит вето на программу колонизации Марса и потребует скорректировать планы его терраформирования с помощью биосинтов. «Колумбус» получит гигантский грант на производство андроидов, а заодно – и приоритетное право на разработку марсианских недр. Занавес!..

– Вот именно так все и будет, если мы не выполним программу и не вернемся с победой.

– Ну что ж, утрем янки нос, поехали к марсианам! У них, небось, опыта выживания хоть отбавляй. А мы им взамен – кое-что из нашего оборудования. Реактор холодного синтеза, например?..

– Согласен. Едем!..

Романов перебрался в спасенный вездеход, и вскоре обе машины дружно пылили по равнине на встречу с новыми хозяевами Марса.

Игорь Вереснев Земля, Юпитер, далее везде

За окном вставал Юпитер. Громада его закрыла добрую треть звездного неба, грубо и безапелляционно доказывая каждому, кто здесь хозяин. Даже Солнце, маленький желтый шарик, не смело соперничать с ним. Грязно-серые полосы облачных зон спешили наперегонки друг с другом вслед за вращением гиганта, толкались, закручивая вихри турбулентности, непрерывно изменяли облик планеты. Только Большое Красное Пятно оставалось пусть иллюзорным, но островком стабильности в этом котле ураганов.

Лео прекрасно понимал – никакое это не окно, панорамный, во всю стену бара экран. Было бы окно – Юпитера он не увидел бы, станция «Европа-Орбитальная» зависла на противоположной от гиганта стороне спутника: дополнительная защита от радиационного излучения планеты. Было бы окно, голова закружилась бы от мельтешения ледяной поверхности Европы и звездного неба: станция вращалась вокруг своей оси, создавая пусть небольшую, но обеспечивающую какой-никакой комфорт гравитацию. Величественная картина была всего лишь иллюзией. Но понимание ничуть не мешало получать удовольствие от созерцания. А стаканчик кубинского рома еще и способствовал. Ром был в самом деле кубинский – привезенный с Земли, а не синтезированный на пищефабрике Оазиса. Потому дорогой. Но пилот лучшего в системе Юпитера курьера-каботажника мог позволить себе маленькую слабость. Даже две, чего уж там!

Потакая второй своей слабости, Лео нет-нет да и поглядывал на крайний столик, за которым сидела миловидная девушка. Карие глаза, темные волосы, смугловатая кожа. Индианка? Турчанка?

– Любуешься? – полюбопытствовал Илья Зотов, бармен и владелец бара в одном лице. И давний приятель Лео при этом. Вопрос его подразумевал отнюдь не Юпитер.

– Угу. Новенькая? Кто такая, почему не знаю?

– Не совсем и новенькая, скоро месяц, как прибыла. Самира Фариджи, врач.

Фариджи? Иранка, значит. Лео кивнул удовлетворенно – почти угадал. А вслух произнес:

– Месяц? Давненько я к вам не заглядывал. И что, она до сих пор свободна?

– В смысле, не положил ли кто на нее глаз? Многие положили, да без толку. И тебе не советую пробовать. Самира – девушка серьезная. С твоей репутацией…

Лео погрозил приятелю пальцем:

– Мою репутацию не тронь!

Встал, направился к крайнему столику:

– Разрешите?

Девушка вопросительно вскинула брови. Брови у нее были замечательные: черные стрелки вразлет. И ресницы – длиннющие. На вопрос она ничего не ответила, но Лео посчитал молчание знаком согласия, опустился на стульчик напротив девушки.

– Добрый вечер! Я уже знаю: вас зовут Самира. А я – Лео. И давай сразу перейдем на «ты». У нас, бывалых юпитерианцев, так принято.

Девушка улыбнулась. Хороший знак!

– Лео? Это сокращение от какого имени? Леон? Леонард?

– Леонид, Леонид Кушнарев. Но для друзей – просто Лео.

– Леонид – царское имя.

– Почему нет? В наше время капитан космического корабля чем не царь? – Лео многозначительно погладил серебряный шеврон на рукаве куртки.