Второе рождение (СИ)

— Фух… Ну ничего, вернёшься домой — больше никаких гулек с непутёвыми. Татьянин Павлик на агротехника отучился, работает, пойдём к ним в гости…

— Мам, я ему не нужна!

— Вы же дружили раньше!

— Ага! Ты ещё вспомни — как я ему фонарь поставила!

— И вспомню! Вспомню! И как вы с рыбалки леща вдвоём несли вспомню!

— Мама, он ещё в прошлом году с Люськой из моего класса эль амор закрутил! Я их фотки в Одноклассниках видела!

— Мало ли что ты видела! Люська за Никитку ещё зимой вышла, уже пузо видать! Когда я твоё увижу? Я тоже внуков хочу! Чего молчишь?

— Мам… У меня не будет детей…

Сделала отбой и села на кровать, закрыв лицо руками. Плакать нечем. Остаётся сидеть неподвижно и молчать. Мама, наверно, пытается перезвонить, но связь отключена. Не надо было ей звонить. Лучше бы она считала, что её дочь умерла. А раз сказала "А", придётся ей показаться. Но не сейчас. Потом. Когда-нибудь.

* * *

Прогулки по коридору — это уже совсем не то, что ходить на кабельной привязи по палате. Всё ещё нужно опираться на что-нибудь руками. Теперь всё чаще руку помощника или стенку заменяет палочка. И всё чаще стала поднимать взгляд вперёд. А впереди — люди. Нет — понятно, что это больница. К тому же — с особенно невесёлым уклоном. Вот — из кабинета вывозят на каталке пожилого мужчину. У него нет обеих ног. Он достаёт из кармана телефон, прикладывает старомодный овальчик к щеке и громко говорит скрипучим голосом.

— Привет, Шурик. Да, угадал. Не дождётесь. Готовьте удочки. Нет, пока нет. Сказали — ещё месяц никаких забегов. Слушай, тут мимо такая красотка с палочкой гуляет. Был бы я помоложе — ещё бы тут остался. Ага — щас. Выпихнут, только чирикнуть успею.

Невольно оглянулась. Вариантов, кого бы он мог назвать красоткой, больше нет. Это позабавило. Прошла мимо него с лёгкой улыбкой.

— Красавыца, падскажи — как прайты в працедурный? — говорит чернявый кавказец с сильным акцентом. На его лице свежий шрам, а правая рука висит на перевязи.

Открыла в телефоне схему здания. Когда её фотографировала — со стороны это выглядело, будто просто подошла и несколько секунд посмотрела.

— Вам в который?

— Ваймэ, дэвущька, их щто здэс — целий два? Мнэ тот, в каторий ултразвук дэлают.

— Тогда это не процедурный. Вам сейчас в ту сторону, поднимитесь на этаж по лестнице, поверните налево, будет вторая дверь справа.

— Спасыба, красавыца. Багатаго тэбэ женыха!

Мысль о женихе сразу испортила настроение.

* * *

— Надюха, ты там не по телефону треньчишь?

— Нет, просто задумалась, — тихо отвечает кибердевушка, открывая глаза. Вообще-то встроенный телефон позволяет ей разговаривать, не привлекая внимания. Говорят — те, кто освоил его хорошо, могут одновременно разговаривать по нему и вести нормальный разговор, как ни в чём ни бывало. Благо — входной голосовой синтезатор у него свой, а выход заведен на те же нервные окончания, что преобразователь левого уха. И громкость регулируется автоматически — всегда слышен, но и не сильно мешает слышать внешние звуки. Обзору тоже не мешает. Надька говорит, что видит его как бы над полем зрения.

— Потом подумаешь. Пошли дальше.

Она берёт в руку тросточку, лежавшую на коленях, и, на всякий случай держа перед собой, встаёт с лавочки. Она уже неплохо ходит сама, но тросточку всё ещё носит. Как третью опору. Если бы не тросточка — можно было бы принять её за обычную здоровую девушку на прогулке. Сама заказала себе в интернет-магазине одежду — и теперь выходит только в ней. Сиреневые брючки из тонкой ткани, лёгкая блузка в цветочек, туфельки на небольшом каблучке. Ничего необычного. Иногда она болтает без умолку, но сегодня что-то не в настроении.

— Дим, когда меня выпишут из больницы?

— Как только будешь готова к этому сама. Твой случай — особый.

— Таких, как я, мало?

— К счастью — очень мало. В нашей больнице первый случай. Да и в стране, кажется, единицы.

— Ты знаешь про них?

— Немного. Одного видел. Приезжал к нам для обучения. Спасатель. Скромный мужик, на вид лет тридцать. Ему полностью внешность восстановили, да и пострадал он меньше, даже может есть нормально. О себе говорил мало, больше изучали по нему технические подробности. Один раз только похвалился фотографией с семьёй. Пацан маленький, года три. Огорчался, что второго не будет.

— Бедная его жена…

— Не знаю. На фото она его обнимала.

— Можно мне тебя обнять?

Хотя она не очень-то мягкая, но обнимает нежно. Парик ей сменили на немного более длинный, так что со стороны вообще можно позавидовать такой обнимающейся парочке.

* * *