Второе рождение Жолта Керекеша

Вообразив эту сцену, все пятеро громко захохотали. Хенрик был наверху блаженства. Бесцветные глаза его победоносно вращались. Он глядел на приятелей и все время подмигивал.

— А как с тренингом? Тренироваться мы будем?

— Фради, вперед! — пробормотал сиплоголосый.

— Тренироваться, старики, полагается каждый день!

— Бегать я не могу! — сказал Дани.

— Бегать? — презрительно фыркнул Хенрик. — Никто и не собирается бегать! Направление — хозяйственный магазин.

— Пойдем, Жоли! Ну их, этих кретинов, с их дурацкими фокусами!

— Боишься последствий? В этом твоя беда, — сказал Жолт строго.

— Да нет же! Просто у меня болит зуб, — испуганно сказал Дани.

— Ну ладно. Иди домой. Я к тебе как-нибудь забегу.

Дани с благодарностью улыбнулся и на углу улицы Тромбиташ незаметно исчез. Хенрик обнаружил его отсутствие только у самого магазина.

— А где Даничек? — спросил он.

— Нет его, растворился. Кто куда хочет, туда и идет, — сказал Жолт. — Какой трюк будет выкинут здесь?

По знаку Хенрика сиплоголосый и тощий мигом выплюнули жевательные резинки и вошли в хозяйственный магазин.

Через несколько минут, ссутулившись, с засунутыми в карманы руками они появились на улице и, молча гримасничая, пошли рядом с Жолтом и Хенриком. У бара гостиницы «Будапешт» все четверо остановились.

— Ну, удильщики, показывайте улов! — скомандовал Хенрик.

— В магазине ошивалось не больше трех покупателей, — сказал, оправдываясь, сиплоголосый и вытащил из кармана пластмассовую синюю мыльницу.

— А у тебя?

— Хе-хе! — ухмыльнулся тощий, поднося к носу каждого мыло «Каола». — Чтоб мыльница не стояла пустая. Верно?

— Скудоумно, — резюмировал Хенрик. — Что ж вы притащите теперь? Таз? Надо приносить вещи, — пояснил он Жолту, — между которыми есть какая-то связь.

— Не приносить, а красть, — уточнил Жолт.

— Это, старик, не кража, а всего только тренинг, — наставительно сказал Хенрик. — Подождите!..

Двое приятелей, сунув в рот жевательные резинки, принялись за догадки, чем поживится Хенрик. Хенрик принес пластмассовый крючок и, показывая его, был явно не в духе. Но приятели одобрительно закивали, воздавая Хенрику должное: теперь можно мыльницу прикрепить к стене.

— Ты пойдешь? — спросил Хенрик Жолта.

— Воровать неохота, — сказал Жолт.

— Решил отвертеться?

— Еще что! Ты, тупица, помалкивай!

Несколько минут Жолт слонялся по магазину и наконец собрал все, что присмотрел. Его забавляло, что люди так невнимательны.

— Поглядим! — сказал с любопытством Хенрик, когда Жолт появился у бара.

Сперва Жолт достал газету.

— Что это? — спросил Хенрик.

— «Эшти хирлап». Сегодняшняя. Принадлежит господину кладовщику.

— Принадлежала. Роскошно, — ухмыльнулся Хенрик. — И это все?

— Не все. Еще есть шнурки. Я их вытащил из туфель кассирши, валявшихся возле прилавка.

— Сила! — хохотнул тощий.

— Прирожденный грабитель! — сказал сиплоголосый.

— Грабитель ты, а я только прохожу тренировку. И не каркай мне в уши, глупая ворона, а то я заткну тебе глотку!

— Не ссорьтесь, друзья! Ты победил, Жоли!

— И это еще не все, — сказал Жолт. — Я взял на память вот эту гирю.

— Ну, знаете, это блеск! Как тебе удалось?

— А я купил двести пятьдесят граммов гипса, и, пока продавщица взвешивала, пятисотграммовая гиря перекочевала ко мне в карман.

Компания зааплодировала.

Спустя некоторое время все четверо поднялись в квартиру Хенрика. Хенрик показал свою коллекцию. В гардеробной, в огромном стенном шкафу, за занавесью тонкой ручной работы с прелестным шаркёзским узором скрывался диковинный склад. На полках, на вешалках, по образцу торговых заведений, лежали и висели всевозможные товары: намордник, бумажные носовые платки, бульонные кубики, венгерские и заграничные этикетки, сигареты, трубки десяти разных видов, резной штопор, моющее средство «Унимо», коробки со спагетти, батарейки, детская кукла, защитные очки разных цветов и размеров, электролампочки, коллекция книжных закладок (из кожи, полотна, бумаги, синтетики), самодельные домашние туфли — изделие народных мастеров, карты, одеколон и прочее — словом, все, что можно незаметно сунуть в карман. На отдельной полке были собраны автоэмблемы — десятка три. Они лежали рядами, а некоторые, подвешенные на стенке шкафа, были выделены особо: «вартбург», «ЗИЛ», «шкода», «Варшава», «фиат», «рено« и даже «порше«, хотя по улицам Будапешта машин «порше» ездило очень немного.

Жолт огляделся в этой роскошно убранной квартире, и голова у него слегка закружилась. То, что здесь жил криворожий Хенрик, казалось ему чем-то неправдоподобным.

— Ты ни разу не попадался? — спросил он.

— Попадался, — сказал Хенрик. И вдруг превратился в любезного хозяина дома. — Садитесь, пожалуйства, — сказал он элегантно и просто.

Они уселись в желтые пушистые кресла, и Хенрик открыл бар. Озабоченно перебрав бутылки, он нашел две откупоренные: с шотландским виски и водкой.

— С содовой или без? — спросил Хенрик.

— Жми, Фради! — сказал сиплоголосый. — Будем пить чистое.

— Льда нет? — спросил тощий.

— Лед есть, но он не нужен, — сказал Хенрик. — Да здравствует Жолт!

Они выпили. На глазах у Жолта выступили слезы.