Второе счастье

— Скоро будет обалденный концерт, — сказал Врубель, который закончил питаться и наслаждался розоватым портвейном. — Его не я делаю, знакомые, но там должно быть очень круто. Новая группа, у их солистки прямо-таки инопланетный голос, и она вроде бы иностранка… или из Прибалтики, не знаю. Хочу порекомендовать, но предупреждаю — всё будет в Бескудниково, туда сложно добраться.

«Браво»? — вяло подумал я. Слушать песню про желтые ботинки мне не хотелось, но я был уверен, что Алле творчество Хавтана и Агузаровой понравится.

— Не иностранка, — улыбнулся я. — Ивона Андерс это псевдоним. Но голос действительно крутой, таких у нас больше и нет, пожалуй.

Алла удивленно уставилась на меня, на что я не отреагировал.

— О, ты слышал их? — заинтересовался Врубель.

— Пару песен, знакомый в общаге кассету откуда-то приволок. Но качество было ужасным, заезженная «МК-60» и дубовая «Электроника», — я ничего не выдумал, так оно и было, просто не вчера, а через год.

— Не, на такой аппаратуре их слушать нельзя, — неодобрительно покачал головой Врубель. — Я на студии был, когда они записывались, отвал башки просто. Ну как, хотите билеты? — я кивнул. — Хорошо, я на вас тогда закажу. Аллочка, я помню твой номер, как билеты будут у меня, сразу же наберу, — обратился он к моей спутнице[12].

Алла только и смогла обреченно кивнуть.

* * *

После встречи с Врубелем мы снова отправились в мою родную общагу. Аллу я с некоторым сомнением отпустил к Ирке — с наказом ничего не говорить о приятелях Боба. Про мои дела с ними и так знало слишком много народу. Поначалу я думал привлечь к противостоянию Жасыма, как достаточно мощную боевую единицу, но потом отказался от этой идеи. Это моя война, и воевать буду я один. А противник… противник мог приходить хоть толпой.

В свою комнату и вообще в свой корпус я не пошел. Мне нужен был тот любитель всяких опасных штук, которого звали Стасиком. Вернее, Стасиком он стал только в конце второго курса, когда мы уже достаточно крепко сдружились. Он тогда отпустил усы щеточкой, усы внезапно оказались темно-рыжими, что резко контрастировало с его чернявостью, и к нему навсегда приклеилось прозвище наших родных рыжих тараканов, с которыми в общагах была сущая беда, несмотря на регулярные облавы. Вообще-то он был Станиславом, сейчас откликался на Стаса или Славу, и был настоящим фанатом всего взрывающегося. Если верить его рассказам, свой первый пероксид ацетона он получил чуть ли не в утробе матери, а уж глицерин нитровал с младых ногтей и безо всякого охлаждения. В этом он, разумеется, сильно преувеличивал, но в своем хобби разбирался довольно неплохо.

В моем будущем я отвык от внезапных визитов к незнакомым людям. Но сейчас у меня не было другого выхода, да и в студенческие годы знакомились примерно так, без лишних церемоний. Ну а их продолжение целиком зависело от степени мизантропии сторон. У Стаса и у меня с этим параметром всё было в порядке — уже через пару часов мы с ним могли бы пить на брудершафт, если бы у меня была такая цель.

Из трех общагских корпусов нашего института два были одинаковыми, стандартными пятнадцатиэтажками, а вот тот, в котором обитал Стас и его софакультетники, имел забавную конфигурацию и в просторечии слыл «крестом». Седьмой этаж, от лифта налево, третья дверь справа. Тут я часто бывал, но на втором курсе. Впрочем, особых отличий с тем, что я помнил, не было.

Я постучал, ответа не дождался, вошел в такой же блок, в котором жил до недавнего времени, и толкнул дверь в большую комнату. Она легко открылась. Внутри царил полумрак из-за задернутых штор; одна кровать была пустой, а вот на двух других нагло дрыхли два тела. Алкоголем не пахло, и вообще было достаточно чисто — ребята, которые тут обитали, пили только по великим праздникам и вообще следили за своей комнатой.

Я подошел к кровати Стаса, убедился, что там лежит именно он, и осторожно потолкал его в плечо. Потом потолкал чуть посильнее. И лишь когда я позвал его по имени, он соизволил продрать один глаз и посмотрел на меня.

— Привет, — дружелюбно сказал я. — Я Егор, учусь на инженерном, тоже на первом курсе. Мне тебя посоветовали, как знатока в некоторых вопросах.

Стас мученически закрыл глаз и простонал.

— А это не может подождать? — спросил он. — Мы легли только что… часа три назад… или… Сколько времени?

— Полтретьего, — с готовностью ответил я.

— Три с половиной…

— Преф?

— Угу.

— И как?

— Мы в плюсах, — вялое движение в сторону второго тела, — но небольших.

— Поздравляю. В минусах было бы хуже.

Ответом мне было согласное мычание.

Через преферанс мы и познакомились. Стас пришел к нам в комнату на очередное ночное бдение; в паре с ним был какой-то невзрачный паренек, которого я больше никогда не видел — точно не тот, что спал в этой же комнате, этот был, кажется, Ильей, и он был полностью ушиблен на всю голову, ещё хуже Стаса, но по другим направлениям. Вроде бы из-за спора с ним Стас и пошел устраивать тот фейерверк, после которого вылетел из института.

— Стас, — снова позвал я. — Мне нужен магний.