Второе счастье

Судя по всему, встреча с большим грузовиком прошла для «Верховины» без непоправимых последствий. Колесо и вилка, конечно, без разговоров под замену, но это не двести рублей за новый мопед.

— Мне не до него, а сыну уж тем более — в школе пока учился, не стал заниматься, а как в институт поступил, так вообще нос от него воротит.

— А где он учится?

— На геолога, по моим стопам пошел, — гордо объявил «морж» и добавил: — Это же от нашего института кооператив, ты что, не знал?

— Откуда, — я развел руками. — Таких подробностей Елизавета Петровна мне не рассказывала.

— А там же табличка, — снова неопределенный жест куда-то в сторону Японии. — На ней прямо написано.

— Виноват, пропустил, — я улыбнулся.

— А, вечно вы, молодые, куда-то бежите, бежите… — махнул он рукой. — Ну так как, возьмешь? За два червонца отдам!

* * *

Это было щедрое предложение. Очень. Настолько щедрое, что я попытался найти в нём подвох — и не смог.

— Почему вы за столько отдаете? Это очень дешево… Через объявления его можно продать рублей за пятьдесят или даже дороже, но это если время терпит.

— Я так и собирался, но руки не дошли, — сказал «морж». — А тут ты подвернулся. Вот и подумал — и доброе дело сделаю, и место освобожу.

Объяснение было так себе, но я решил не настаивать. Раз предлагает — значит, имеет причины. Ну а какие они — не моё дело. Хотя вешать на себя обузу в виде этой тарахтелки совершенно не хотелось.

— Знаете… — я вопросительно посмотрел на собеседника.

— Николай, зови меня Николаем, нечего ещё и тут по отчеству…

— Очень приятно, Николай. Меня Егором зовут, — представился я. — Всё равно слишком дешево, я не могу такие подарки принимать, совесть замучает. Давайте так поступим, — я заметил, что по его лицу пробежала тень, и поспешил немного исправить произведенное впечатление. — Я его заберу, могу даже двадцатку в залог оставить. Но потом починю, покажу, и если вы решите, что продешевили, то я вам его верну. Правда, вам придется вернуть мне залог и стоимость запчастей… ну и моей работы. Но в целом виде я бы его оценил рублей в сто двадцать. Подойдет так?

Конечно, Николай согласился. Но сразу тащить в свой бокс этот мотохлам я не стал. Мы договорились, что назавтра вечером либо я к нему загляну, либо он ко мне. Правда, мне теперь в гараже было делать нечего, но ради поддержания легенды я был готов задержаться в этом царстве автомобилистов. Всё равно нужно было как-то убивать время между набегами на приятелей Боба.

Обратно я возвращаться не стал. Снова сидеть перед пластинкой AC/DC и парой пистолетов было глупо — я мог додуматься ещё до чего-то странного и потом начать воплощать это в жизнь. У меня и так хватало забот, чтобы добавлять себе новых. Я уже почти физически ощущал, как утекает время, отпущенное мне на то, чтобы попытаться изменить хоть что-то. Эти пидарасы Боба были совсем некстати.

* * *

— Твой Михаил Сергеевич звонил.

Алла встретила меня в прихожей и поприветствовала легким поцелуем. Меня это всё ещё вгоняло в лёгкий ступор — я уже забыл немного странное чувство постоянных прикосновений, забыл, как оно бывает в самом начале отношений и в юности. В зрелом возрасте ухаживания проходили как-то более обыденно, без былой романтики. И я, и мои женщины обычно знали, что будет, и знали, когда это произойдет. Ну и были готовы к такому развитию событий.

С Аллой всё, наверное, походило на то, что проделывали друг с другом я и та девушка, которая стала моей первой женой, в самом начале нашего знакомства. Вот только та девушка очень быстро оказалась в статусе жены — возможно, слишком быстро для нашего с ней возраста.

— Он не мой, — ответил я. — И чего хотел этот могучий старик?

Она прыснула.

— В гости приглашал, в субботу. Поедем?

— Ну а почему нет, — я пожал плечами. — Надо же за поездку отчитаться, ему, наверное, отчеты всякие надо закрывать по моим чекам… хотя не знаю, как он отчитывается и отчитывается ли вообще перед кем-то. Но это не наше дело.

Насколько я помнил, Михаил Сергеевич собирался вставить мне пистон за то, что я кому-то не тому отдал важную бумажку с печатью. Мальчиком для битья мне быть не хотелось, но я сомневался, что втык будет каким-то грандиозным, хотя он мог оказаться просто унизительным. Но бумажки — чеки за бензин и один оставшийся у меня «вездеход» с печатью — вернуть всё-таки было нужно. Правда, я был уверен, что старику и то, и другое было не очень нужно.

— Тебя тоже пригласил? — уточнил я.

С Михаила Сергеевича станется пригласить меня в гордом одиночестве.

— Конечно! Он даже пообещал, что будет то самое вино, которое мы пили тогда… Я сказала, что оно мне понравилось, и он сказал, что озаботится. Представляешь, прямо так и выразился — озаботится, — она хихикнула.

Я был бы больше удивлен, если бы старик использовал какое-либо другое слово. Всё же он был очень старой закваски.

— Ну и здорово. Не хотел бы я к нему в одиночку ехать. Как я тебя одну оставлю? — я чмокнул её в щеку.

— Я бы тебя не пустила! — пообещала Алла.

— А время он назначил?

Старик был человеком дотошным и пунктуальным и от окружающих требовал того же.