Второе счастье

Вместимость зала была довольно большой, и билетов на него было продано много. Поэтому мы чуть не с разбегу оказались в толпе молодежи самого разного пошиба. Тут были и модники этого времени, и очень простецки одетые ребята, и большинство из них уже занимались возлияниями в честь богов алкоголя и рок-н-ролла, совершенно забыв, что «Браво» играли натуральное рокабилли в его советской версии. Пили, насколько я сумел заметить, портвейн, причем прямо из горла характерных бутылок. До одноразовой посуды общество — во всяком случае, на этой части планеты — пока не додумалось, а аппаратов с газированной водой и прилагающихся к ним граненых стаканов в окрестностях не наблюдалось.

Зато на подступах к ДК наблюдалось сразу несколько милицейских патрулей, которые посматривали на подобное нарушение административного кодекса с очевидным неодобрением, но в происходящее не вмешивались. Мне почему-то показалось, что не вмешивались они только «пока» — до получения однозначной команды от начальства на пресечение. А в том, что такая команда скоро поступит, я не сомневался — слишком уж активно народ злоупотреблял.

— Спиртное покупать не будем, — решил я. — Как-то тут странно, лучше уж трезвыми быть, если что случится.

— Ага, мне тоже не нравится, — Алла смотрела на наших будущих соседей по зрительному залу с опаской. — В прошлый раз тут спокойней было, никто так не напивался.

— Пьют, как в последний раз, — улыбнулся я. — Но я надеюсь, концерт будет нормальным и немного скрасит наш вечер.

— Ты же говорил, что слышал их? — напомнила она.

— Пару песен и на плохом магнитофоне. Они как раз рок-н-ролл играют, который те японцы так и не осилили. Веселый, забавный, и солистка у них хорошая, голос действительно необычный.

Я помнил Агузарову, скорее, в более позднем возрасте, когда она окончательно улетела на Марс, а её узнаваемый голос стал казаться пародией на самого себя. И для меня, наверное, её молодая версия тоже будет своего рода открытием. Во всяком случае, я на это очень надеялся.

* * *

Память иногда играет с нами в очень жестокие игры. В моем будущем к советской культуре полагалось относиться с определенным пиететом — мол, тогда и певцы были голосистые, и режиссеры снимать умели, актеры вообще всем скопом отличались талантом и гениальностью, ну а главное — они творили нечто высокодуховное, сражаясь с цензурой и политикой партии.

В реальности всё было не настолько прекрасно, конечно. Хорошие фильмы, разумеется, были — как раз тот десяток или два, что регулярно показывали по телевизору в будущем, а также «Ирония судьбы», которую зачем-то сделали символом Нового года. Хорошие актеры тоже имелись — но лишь некоторые их роли пережили своё время, а чаще они снимались в таком жутком дерьме, что было непонятно, за какие грехи их подписали на такое издевательство над зрителями. С песнями было то же самое — можно долго восхищаться гармонией композиций Пахмутовой про любовь и весну, нежно любить арию Рикардо из «Собаки на сене», но в душе каждый понимал, что всё это безнадежно устарело буквально сразу после создания.

Это касалось и наших доморощенных рокеров — от кого-то из них остались редкие записи паршивого качества, от кого-то совсем ничего не осталось, а от кого-то — лучше бы ничего не осталось. В этом смысле отечественная музыкальная сцена уступала западной с разгромным счетом — любой популярный и модный исполнитель, например, из Британии шестидесятых имел в своем активе какой-нибудь вневременной хит, который звучал современно и актуально даже спустя десятилетия, словно был записан буквально вчера. Это не говоря уже про таких монстров как The Beatles или Pink Floyd, которых помнили не по отдельным композициям, а по целым альбомам. Такого достижения не было ни у кого из советских артистов эстрады и подполья — даже от Пугачевой остались лишь отдельные песни, в виде альбомов её творчество оказалось никому не нужным барахлом.

А я вообще находился на особом положении, имея возможность сравнивать свои воспоминания и свежие впечатления. И те же «киношники» превратились для меня в простых ребят из Питера, которым просто повезло чуть больше, чем остальным. А «Браво»… эта группа меня конкретно разочаровала.

* * *

Концерт, разумеется, начался с солидным опозданием. Я удержал Аллу от того, чтобы лезть в самую толпу, и мы заняли пару кресел на местах для поцелуев — хотя целоваться в этом зале, наполненным матом, сигаретным дымом и угаром от винных паров, хотелось меньше всего. У меня даже слегка разболелась голова, но я не хотел уходить, пока мы не услышим то, зачем сюда тащились довольно сложным маршрутом. Наверное, нам было бы проще, если бы мы взяли пример с большинства зрителей и тоже загрузились спиртным — но я не собирался поддаваться влиянию толпы. К тому же я был занят тем, что гонял нетрезвых зрителей, которые всё время сворачивали в наш ряд с неясными целями. Впрочем, звуки рвоты с противоположной стороны зала мы расслышали хорошо — возможно, к нам тоже лезли ради этого.