Второе убийство Сталина

Курейка — совсем крохотное поселение. В то время в нем было 8 домов, в которых проживало 67 человек: 38 мужского и 29 женского пола, то есть по 8–9 человек в избе. Местное население, в основном остяки, занималось охотой и рыболовством, среди них не было ни одного грамотного.

Сначала ссыльные жили в одном доме, что говорит о приличных отношениях между ними. Но вскоре разошлись, да так, что и не общались друг с другом. Что произошло? Не принимать же всерьез утверждения, сделанные неким ссыльным двадцать лет спустя со слов бывшей квартирной хозяйки Сталина, что «Есиф Якову в суп плевал» или что Сталин назвал собаку Яшкой и давал ей вылизывать тарелки. Никита Сергеевич еще много чего порассказал — и то, что Сталин в начале войны неделю с перепугу на даче сидел, и то, что он воевал по глобусу — а они с членами Политбюро все только «переглядывались». Кстати, собаку Сталина звали не Яшка, а Тишка… Что же касается истории с покушением уголовных, которых разогнал чудесной силой мгновенно переместившийся на 200 километров ссыльный Иванов, то ее автор — тот же г-н Волков, который беседовал с духом Молотова. Ну работает человек по сверхъестественным явлениям, специализация у него такая…

Свердлов же писал жене общими словами: «Со мною грузин Джугашвили, старый знакомый, с которым мы встречались в ссылке. Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни. Я же сторонник минимального порядка. На этой почве нервничаю иногда». Это писалось в марте. А в мае — июне пошли уже несколько другие письма: «…что печальнее всего, в условиях ссылки, тюрьмы человек перед вами обнажается, проявляется во всех мелочах… С товарищем теперь на разных квартирах, редко и видимся…». «Со своим товарищем мы не сошлись характерами и почти не видимся, не ходим друг к другу». И затем, опять жене: «Ты же знаешь, родная, в каких гнусных условиях я жил в Курейке. Товарищ, с которым мы были там, оказался в личном отношении таким, что мы не разговаривали и не виделись». Питерский рабочий Борис Иванов, тоже бывший в ссылке в Туруханском крае, вспоминает, что Свердлов говорил ему: «По прибытии в ссылку я поселился в его хижине, но вскоре он не стал с мною разговаривать и дал понять, чтобы я освободил его от своей персоны…»[44]

Александр Островский предполагает, что виной всему непривычка избалованного матерью Джугашвили к ведению домашнего хозяйства. Но не стоит забывать, что до этого он много лет жил один, без семьи, и совершенно невероятно, что всегда находился кто-то, кто его обслуживал. Невозможно жить одному и не научиться элементарной домашней работе, а больше ничего там и не требовалось.

В общем, каких только версий не было. Но может быть, все проще? Люди, оказавшиеся рядом в маленькой компании и на долгое время, может быть, и неплохие сами по себе, начинают раздражать друг друга. Свердлов, по его собственному признанию, обладал изрядными «талантами разговорными» и был «сторонником минимального порядка», Иосиф же был молчалив, любил спокойную, сосредоточенную работу, и такой сосед очень легко мог выводить его из себя. Тем более, что и состояние духа у него тогда было далеко не лучшим — оторванный от мира, неуверенный в себе, в том, что он нужен и что его помнят, неуверенный и в завтрашнем дне, потому что всецело зависел от денег, которые было так трудно получать. Кроме того, он был болен, а одно из проявлений туберкулеза — раздражительность. Тут не надо искать каких- то особенных причин, достаточно действительно бытового несходства характеров, раздражительности и вспыльчивости Иосифа, обидчивости Свердлова — и конфликт готов!

Как бы то ни было, они стали жить отдельно, а вскоре Свердлов добился перевода обратно в Монастырское и исчез из Курейки. Нескольких ссыльных уголовников также перевели куда-то. Иосиф остался один. Точнее, с крестьянами и стражником Лалетиным.

Со стражником они тоже «не сошлись характерами». Большой, рыжебородый и бесцеремонный Лалетин раздражал ссыльного безмерно. Однажды тот чуть не избил стражника. Крестьяне — надо думать, к немалому своему удовольствию, оказались свидетелями замечательной сцены: как из избы, где квартировал ссыльный, выскочил испуганный стражник и, махая перед собой шашкой, начал пятиться к Енисею, а на него наступал, сжав кулаки, Иосиф. Оказалось, в тот день он не выходил на улицу, страж порядка решил проверить, дома ли тот, и сделал это как-то особенно бесцеремонно. Надо думать, это было не единственной стычкой, потому что исправник вскоре заменил Лалетина на другого стражника, М. А. Мерзлякова, по собственным словам Кибирова, «чтобы не нажить греха». Новый стражник оказался человеком не вредным, и отношения наладились.