Второй день на царствии

Чокнулись. Выпили. Уже не шибко разбираясь в салатах и прочем, полковник наспех собрал вилкой с нескольких тарелок сразу, засунул в рот. К разварной картошке, что уже давно исходила паром в чугунке, поставленном на стол, даже не притронулись оба, налегая на холодные закуски. Наконец, прожевав, он продолжил:

— Давеча в обед, разговаривал я с Ивановым, — без лишних предисловий начал он. — Иванов прямым текстом заявил мне, что супостаты на этом не остановятся. И раз уж ты с большой вероятностью можешь оказаться в эпицентре предстоящих в ближайшем будущем событий, то и вместе с тобой в нем могут оказаться и те, кто находится непосредственно рядом.

— Вы полагаете, — с испугом начал этот, в общем-то, далеко не робкого десятка человек, но Виттель его тут же перебил.

— Я могу полагать, все что угодно, volens-nolens, другое дело, чем могут располагать они, и чем будут руководствоваться, — жестковато ответил он. — Исходя из того, что они демонстрировали до сих пор, та же самая «Дельта» или «Морские Котики» с «черной водой»,[11] ничего нельзя исключать, даже самого наихудшего. Эти нелюди не станут разбираться кто комбатант,[12] а кто нет — покрошат в сечку всех, кто им попадется.

— Но что вы предлагаете, Михал Дмитрич? — все еще не понимая, куда тот клонит, спросил Боголюбов.

— Наталья! — крикнул Виттель в чуть приоткрытую дверь соседней комнаты. — Ты там подслушиваешь?!

— А как же?! Конечно, Михаил Дмитриевич! — донеслось оттуда.

— Тады, подь сюды! Об тебе разговор вести будем, — улыбаясь каким-то своим мыслям, зычным голосом командира позвал он.

Наталья Константиновна не замедлила со своим появлением пред залитыми спиртным очами мужа и гостя. Тот же продолжал, как ни в чем, ни бывало:

— Я-то понятное дело — присягу давал, ты вон тоже Сергеич, весь, как есть, опутан тоже всякими расписками о «неразглашении» и «соблюдении». Оба мы знаем, чем занимаемся, и чем это нам грозит в случае чего. Но почему и за что должны страдать наши близкие, которым и так несладко живется рядом с нами?!

— А куда деваться-то, Михаил Дмитриевич!? Доля наша женская такова. Тут уж ничего не попишешь. Куда нитка, туда и иголка за ней, — спокойно восприняла полученную информацию супруга Боголюбова.

— Куда деваться, куда деваться! — прокаркал полковник, явно передразнивая ее. — А я скажу, куда деваться! Генерал Иванов конфиденциально сообщил мне, что в салоне самолета, на котором он завтра отбывает в Москву, есть свободные места, и он согласен принять на борт некоторое число гражданских пассажиров.

— А что, Наташ, Михал Дмитрич, пожалуй, правду говорит. Может тебе стоит прислушаться к его совету? — слегка щурясь после выпитого, попробовал уговорить Боголюбов свою благоверную.

— Да что ты такое говоришь, Лешенька?! — замахала на него руками Наталья. — Тридцать с лишним лет прожили бок о бок. Я и в прежние-то времена даже помыслить не могла о том, чтобы оставить тебя одного дольше, чем на сутки двое, а теперь-то, при нынешних обстоятельствах и подавно не оставлю.

Боголюбову было бесконечно приятно слышать такое от жены, но он все же сделал последнюю попытку отвести от любимой женщины грядущую опасность совместного проживания:

— Мы с Игорем Николаевичем еще днем уговорились, что через два месяца, как только закончим монтировать мобильный образец установки, я вместе с ним присоединюсь к нему. Так что долго в разлуке мы не пребудем с тобой.

— Ну вот, — подхватила мяч на лету Наталья Константиновна, — вместе и отбудем. И кончим на этом. Никаких разговоров на данную тему я вести больше не буду. Где ты, Кай, там и я — твоя Кая.[13] Что написано на роду, то пускай и будет. Вон, дали тебе автомат, им и защитишь меня в случае надобности.

Виттель и Боголюбов слишком хорошо знали эту упорную и принципиальную женщину, чтобы продолжать велеречивые уговоры. Посидев, ради светского приличия еще минут пятнадцать, Его Величество, обув валенки с калошами, побрело до дому, где его ожидал, он чувствовал это своей дубленой шкурой, еще один подобный разговор.

Глава 13

I

Там же