Второй день на царствии

— Выход лежит на поверхности. А вернее, над поверхностью, — пожал острым плечиком академик и тут же пояснил свою мысль. — Я имею в виду изготовление и размещение мобильных установок на летательных аппаратах типа Ил-76 или Ан-124 при условии их постоянного барражирования по периметру государственной границы. А еще лучше — расположения их на высокоорбитальных спутниках. Я полагаю, что шесть спутников будет вполне достаточно, чтобы держать под контролем всю поверхность Земли.

— А если продолжать направить излучение по горизонту, но радикально увеличить его мощность? — все больше загораясь, выпалил Рудов. — Что будет?!

— Вот говорила мне маменька, что нельзя давать детям играть со спичками, а я ее не слушал. Молодой был. Дурачок, — прокряхтел с дивана Вострецов, а затем шумно высморкался в большой клетчатый платок.

Иванов, уже порядком изучивший крутой нрав академика, который только чудом еще не завелся, поспешил с пояснениями:

— Как я понял из пояснений Алексея Боголюбова — непосредственного конструктора установки, радикально повышать мощность установки не имеет никакого практического смысла, потому что для этого на Земле не найдется достойных целей. Любой материальный объект будет аннигилирован при интенсивности потока 8–9 % от теоретически возможного.

Рудов сидел спиной к Вострецову и к тому же абсолютно не представлял себе взрывного, как петарда, характера старика и поэтому наивно продолжал допытываться у председателя приемной комиссии, что будет, если все же продолжать увеличивать мощность установки? Как буреет от подступающего гнева лицо академика, видели только Иванов, сидящий к нему лицом и Афанасьев из своего кресла. Владимир Всеволодович, опять попытался было вовремя потушить огонь уже пылавший в глазах Вострецова, мямля что-то вроде того, что:

— Увеличение мощности может разогнать реактор до невообразимо больших величин мощности, что возможно станет причиной, чуть ли не галактической катастрофы, последствия которой трудно предсказать, так как для протонов не существует в межзвездном пространстве преград…

Но это невнятное и маловразумительное блеяние, прервал, даже не говорящий, а вылаивающий слова Вострецов:

— Что будет?! Что будет?! П…ц всем нам будет! Дураки! Выставьте установку на половину мощности и включайте секундомер, недоумки! — не стеснялся в выражениях Вострецов, уже совершенно, невзирая на личности присутствующих. Иванов только вздрагивал после очередной порции оскорблений, боясь представить себе ответную реакцию руководства хунты.

— Зачем секундомер?! — недоуменно вскинул брови Афанасьев, явно пропуская мимо ушей обидные эпитеты. Он уже стал привыкать к тому, что академики с завидной регулярностью поливают его словесными нечистотами.

— А затем, б…, чтобы засечь время, когда прилетит ответка, мать вашу…! — взвился почти до небес строптивый старикан.

— От кого?! — почти хором вырвалось у всех.

— Ну, если не от самого Бога, чего я не исключаю, то уж во всяком случае, от представителей иных внеземных цивилизаций! — сказал, словно припечатал Игорь Николаевич.

Тут как раз без стука, потому что были заняты руки, вошел Михайлов, держа на жостовском (и где только раздобыл?) подносе бутылку марочного армянского «Праздничного» окруженного чайными стаканами, фужерами и уже нарезанными ломтиками лимона. Это и спасло генералов от дальнейшей эскалации конфликта. Поставив поднос между Рудовым и Ивановым, он молча, как вышколенный официант удалился, дабы не мозолить глаза начальству. Опытным взглядом, достойно оценив этикетку, генералы вмиг повеселели. Афанасьев, выйдя из-за своего стола присоединился к троице. Роль виночерпия взял на себя добровольно Сергей Иванович. Вострецов, не дожидаясь приглашения к столу, по-хозяйски уселся рядом с Ивановым. Бутылка уже была открыта чьими-то заботливыми руками, и когда Рудов начал разливать по фужерам подарок кавказских гор, по комнате разнесся незабываемый аромат из смеси винограда, дуба и южного солнца.

— Вы уж на нас, Игорь Николаевич, сильно не обижайтесь, — ласково, как майский шмель, гудел Афанасьев, пока Рудов разливал содержимое бутылки. — Мы ведь, кто?! Мы — солдаты, сиречь пользователи всего того, что напридумывали вы в своих лабораториях. И как всякие пользователи должны знать досконально все его параметры и возможности, чтобы в дальнейшем определить «красные черты» за буйки которых заплыв запрещен.

— Да я понимаю, — начал оттаивать академик, понимая, что ссориться с главой государства это даже не глупость, а просто идиотизм.

— И не бойтесь вы так. Уж если мы не потеряли голову, имея ядерное оружие, то не потеряем ее и обладая протонным.

— Ну, Валерий Василич, скажи что-нибудь — обратился Рудов к Верховному подняв свой фужер.