Второй дневник сновидений

Генри развязал пояс и небрежным движением сбросил халат. Тот плавно соскользнул с плеч на пол, а Генри целеустремлённо направился к джакузи. У меня еле хватало сил, чтобы удержаться в воздухе. Помимо моей воли я начала превращаться из лёгкого облака в капли и прекрасно понимала, что долго мне в таком состоянии не продержаться. Кстати, это было единственное, что я осознавала, – в моей голове царил полный хаос. Что, чёрт возьми, здесь происходит?! Я вдруг вспомнила все ядовитые высказывания Леди Тайны. Как там она писала? Генри не самый скромный парень, когда дело касается женского пола?

Сама не замечая, как это произошло, я превратилась в стрекозу и опустилась на лист лилии, свисавшей над бассейном. Это уже получше. В обличье стрекозы можно было, по крайней мере, дышать. Всеми своими шестью ножками я крепко вцепилась в растение, на котором сидела.

Тем временем Би чуть прищурилась и удовлетворённо осмотрела Генри с головы до ног.

– У тебя прекрасное тело, – прошептала она.

Тут Би, в общем, была совершенно права. Даже Дэвид Бекхэм померк рядом с Генри. Кстати, в прямом значении померк, потому что куда-то бесследно исчез.

И всё-таки на Генри хотя бы были плавки, заключила я, хотя в тот момент меня это мало утешало.

– Чего же ты ждёшь? – Би, запрокинув голову, рассмеялась. Кстати, зубы у неё тоже были очень красивые. – Ты что, боишься меня?

Нет, было совершенно не похоже, что Генри чего-то боялся. Даже наоборот.

Я почувствовала, как крылышки мои задрожали. Может, именно здесь кроется причина, по которой Генри не спешил развивать наши отношения?

Потому что с другой он…

«Не делай этого!» – мысленно молила я его.

Как бы мне хотелось сейчас прикрыть передними лапками глаза (ну почему я постоянно превращаюсь в существ с таким острым зрением!), но ничего подобного я не сделала. Вместо этого я уставилась на Генри, который прямо передо мной скользнул в воду, нырнув так медленно и грациозно, словно модель из рекламы мужских духов. Когда же он вынырнул, подняв фонтан брызг, мельчайшие капли медленно разлетелись вокруг, словно в замедленной съёмке, и в каждой из них преломлялись лучи света, а с гладкой кожи Генри стекали струйки воды.

Весело рассмеявшись, Генри устроился напротив Би. В этом бассейне, кроме них, больше никого не было. И Селин Дион снова завела свою пластинку: «Every night in my dreams I see you, I feel you that is how I know you go on …»[10]

Интересно, могут ли стрекозы испытывать тошноту? Она как раз подступала к горлу.

На месте Дэвида Бекхэма тем временем появился какой-то старик в мятом пиджаке. Он сидел на убогом пластиковом стуле, который совершенно не вписывался во всеобщую картину. Старик что-то сказал на незнакомом мне языке, может, по-сербски или по-болгарски. Голос его звучал довольно сурово и недружелюбно.

Би недовольно наморщила лоб.

– Заглядываюсь ли я на детей? – Я уловила лёгкий акцент, с которым она говорила. – Ты только погляди на него. Да в нём больше суровой мужественности, чем тебе удалось добыть за всю свою жизнь. Имею я право немного поразвлечься или как?

Старик ответил на своём языке ещё менее дружелюбно, чем в прошлый раз, пренебрежительно скривился и для усиления впечатления плюнул на пол.

– Это неправда! – возмущённо воскликнула она. – Я выгляжу на двадцать девять, и ни на день старше, а этот юноша совершеннолетний и прекрасно сознаёт, что делает.

– Именно так, – сказал Генри, хотя это была ложь: он не был совершеннолетним, восемнадцать лет ему исполнялось лишь в феврале, через неделю после дня пождения Флоранс и Грейсона. – А сейчас я попрошу вас уйти и оставить в покое вашу дочь, или мне, увы, придётся ей в этом посодействовать.

Отец Би, казалось, не собирался следовать указаниям Генри. Он открыл рот, намереваясь что-то сказать, но Генри поднял руку, и старику будто выключили звук. Отец Би говорил, яростно размахивая руками, но слышно его не было, несмотря на всё бо́льшие усилия, которые он прилагал. Рот его широко раскрывался, вены на лбу вздулись. Генри снова взмахнул рукой, откуда-то появились двое охранников в белой униформе и утащили кричащего мужчину и потёртый стул.

– Ну что ж, с этим покончено, – сказал Генри и снова повернулся к Би, с восхищением смотревшей на него.

– Как ты это сделал? – спросила она. – Никому ещё не удавалось заставить его замолчать.

– Настал подходящий момент, – ответил Генри, пожав плечами.

От этого настолько присущего ему движения я снова задрожала, а вместе со мной затрепетал и лист зелёной лилии, на котором я сидела. Что я здесь делаю? И зачем я вообще за ним последовала? Мне совершенно не хотелось всего этого видеть. Единственное, чего я желала всем сердцем, так это проснуться. Тем временем весь цветок начал отчаянно дрожать, но Генри ничего не заметил.

– Ты действительно не заслужила такого отношения, Би, – продолжал он глубоким, мягким голосом. – С такой женщиной, как ты, никто не должен обращаться плохо.

– О, какой же ты замечательный мальчик! – Би стала подплывать к нему…