Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Василий Кириллович – владелец большого дома и приусадебного участка, но семьей обзавелся значительно позже, увлечен был исполнением скульптур из гипса вождей революции. Историю строительства его дома не припомню, мне казалось, что он проживал в нем до нашего приезда. Художник производил впечатление типичного представителя творческой профессии: длинные волосы, вежливый, рассеянный оптимист. Комнаты обставлены мебелью, без которой не обойтись, слева от прихожей, как мне казалось, была большая библиотека. Кроме специальной литературы было много сказок. Книгами хозяин позволял нам пользоваться с условием бережного отношения к ним. Двор художника служил ему мастерской, старший брат, наблюдая за творческим процессом, с готовностью оказывал скульптору помощь. Сосед заметил его интерес, пригласил к себе в помощники. Работать предстояло в летний период в Майлуу-Суу, городе, закрытом для свободного посещения в связи с добычей и обогащением урановой руды. Брат на заработанные деньги купил чемодан конфет. Когда он открыл чемодан, мы были в восторге – это была сказка наяву. Конфеты разных наименований, подушечки, горошек, шоколадные, обернутые в цветные станиолевые бумажки. Они сверкали всеми цветами радуги, были необычайно вкусные.

Против нашего дома, через дорогу, строилась семья, его главу соседи звали Чал, он был малого роста, с седой как лунь бородой. Белая полотняная рубашка до колен, с вертикальным вырезом на груди, подпоясанная хлопчатобумажным платком, сложенным треугольником. Штаны свободного покроя, зауженные книзу, на босых ногах резиновые галоши. Эта обувь сносу не знает, не промокает, ходить в ней удобно по любой местности. В холодное время он носил ичиги – сапоги без каблука, на мягкой подошве, заправленные в галоши. Пестрый ватный чапан (халат) без воротника и пуговиц, скроенный таким образом, что одна пола заходила за другую и при ходьбе они не расходились в стороны, защищая от ветра или мороза. Длинные рукава чапана прикрывали пальцы рук, оберегали их от холода, голову венчала тюбетейка, независимо от времени года.

Зычный, хриплый голос Чала был слышен с раннего утра на всю улицу:

– Халдар! (Так звали внука.) – кричал он. – Кайердасан? Эшакни кош! (Где ты? Запряги осла!)

Глава семьи устраивался на одну из сторон двухколесной арбы на резиновом ходу, брал в руки поводья и, погоняя возгласом: «Чу! Чу!», отправлялся на базар.

Не было дня, чтобы он не заработал рубль-два, брал он за свои услуги недорого, доставлял овощи, фрукты по указанному адресу. Бывало, едет груженый среди покупателей: «Пош! Пош! Разойдись! Разойдись!»

Начальство базара поддерживало промысел старика, не взимая с него сборы. Деньги нужны были для строительства дома, поддержания хозяйства, да и внука пора было готовить к школе.

– Машрап, – обращался он к сыну за пиалой кок-чая, – сможем ли мы до холодов перекрыть крышу? Хотя бы частично утеплиться?

– Оформление беспроцентной ссуды завершается, отец, это ускорит строительство дома.

Глинобитный двор полит и чисто выметен снохой Чала, над ним высоко подняты лианы толщиной в руку, покрытые светло-зелеными листьями с пятипалой структурой. В углу двора стояла черпая, со всех сторон закрытая густыми шпалерами винограда «Дамский пальчик». Светло-зеленые обильные кисти, издававшие слабый запах цветочного аромата, свисали между темной, кое-где озолоченной солнцем зеленью. Старик старательно взращивал виноградник, к зиме умело укрывал соломой, оберегая от холодов. Орошался приусадебный участок и окружающие его соседские арычной сетью, которая брала начало в хаузе (искусственный водоем) круглой формы, из него же черпали воду для питья.

Местный маломощный кирпичный завод не мог обеспечить возросшие объемы строительства государственных объектов, да и дорого было строить жилье из жженого кирпича. Большинству, в том числе и нам, это было не по карману. Артель, состоящая из двух чеченцев, взялась за изготовление самана, их так и называли «чечен-кирпич». Основу его извлекали из ямы, глину поливали водой и, смешивая с соломой, месили ногами, вязкая масса, прикрытая грубой тканью, отстаивалась. По мере готовности пластический замес с размаху швыряли в предварительно смоченные (для свободного извлечения) трехсекционные деревянные формы. Очень тяжелый труд делать саман: месили, формовали, переворачивали, складировали, подсушивали в тени. Он служил основным строительным материалом в послевоенные годы. Надворные постройки для домашних животных и птицы тоже строились из сырца. К зиме мы въехали в свой дом без оконных рам, дверей и полов. На скорую руку одну из комнат обустроили, поставили буржуйку, закрыли двери и проемы порогами из толя и мешковины, крышу венчала черепичная кровля. То, что дешево, хорошо не бывает. Сколько себя помню, стены дома и пристроек после зимы разбухали, крошились и сыпались, родители частично их обновляли, штукатурили, красили – нескончаемые заботы.