Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Жизнь обывателей почти вся проходила на вольном воздухе. Здесь и душевная жизнь каждого у всех на виду, точно так же, как и все события, происходящие в этих домах. Всякого, кто пройдет по улице, оглядывали с головы до ног. Каждая семья усаживалась у своего крыльца, тут и завтракала, и обедала, и ссорилась.

Питьевую воду мы ведрами носили, пересекая железнодорожную линию, из колодца, им пользовались жители близлежащих улиц. У единственного источника очередь нарушалась, когда ведро срывалось с карабина и шло ко дну. Вызывали соседа с кошкой, нагнувшись, он высматривал затонувшее ведро – а вместе с ним любопытные, облепившие колодец, – ловко цеплял крючьями за дужку, вытаскивая его, наставлял сдерживать скорость барабана рукой, от этого он приобрел глянцевый блеск.

Вскоре новый колодец был построен у нашего дома, водопроводная сеть, организованная в начале 60-х годов, существенно облегчила наш быт. С поливной водой дело обстояло куда сложнее, и часто возникали ссоры и разногласия с соседями.

По весне родители разбили огород. Огороды орошались только по ночам, очередность контролировал мираб (поливальщик). Это был, как правило, уважаемый, справедливый, знающий тонкости своего дела управляющий. Он предупреждал, в котором часу можно перенаправить поток воды для полива. Каждый хозяин стремился пропитать влагой свой приусадебный участок: скоро ли будет повторный полив и будет ли? Бывали годы, все лето нет дождя, зной иссушал не только почву, но и саму жизнь обитателей нашей местности. От влаги зависел урожай персиков, винограда, помидоров, огурцов, баклажан, зелени, выкраивали клочок земли и для люцерны, это корм для птицы и коровы. Ее появление хорошо помню.

С весны и до глубокой осени, через день или два, мы с братьями ходили на колхозное поле собирать сорняк-березку. У каждого из нас по мешку из грубой ткани, как медленно он заполнялся и казался бездонным, к тому же недалеко наши сверстники азартно гоняли кожаный мяч. Так и хотелось бросить это нудное занятие и присоединиться к беззаботной игре, но это исключалось, старший брат долго не рассуждал. Когда мы возвращались с молочной травой, ссыпали ее на пол коровника, казалось, что ее хватит не меньше чем на два дня. В действительности едва хватало на день, корм надо было собирать все дальше и дальше от дома, родители купили нам велосипед. Это было событием, редко у кого из наших сверстников был велик, один из нас усаживался на раму, другой – на багажник, свесив ноги и держась за седло, педали крутил старший брат. Обратно ехали, привязав несколько мешков к раме, багажнику, так мы привозили зелень нашей кормилице. Примерно в трехстах метрах от дома протекал большой арык, поток воды к лету иссякал, и, для того чтобы сохранить место для купания, русло перекрывалось камнями. Вслед за каналом начинался луг для выпаса скотины. Травы хватало и для нашей буренки. Все ничего, только гомон купающихся детей то и дело был слышен из-за гребня арыка, горячее солнце печет вовсю. Оно не знает удержу, это летнее солнце, такое яркое, безжалостное. Ну как тут не сорваться, будь что будет, на скорую руку куда бы пристроить корову, только не успеешь нырнуть пару раз, как травы не станет вокруг привязи, она тянется к свежей. Не выдержит кол, держащий веревку, ищи-свищи, а если клевер вблизи, то у животного после его употребления вздуется живот.

«Одни переживания с этой буренкой, – думалось мне, – к тому же обман от мамы не скроешь, качество выпаса скажется на вечерней дойке. Неизвестно, что предпочтительней, собирать траву или пасти, выбор за тобой».

Мама с бабой Шурой из молочных продуктов готовили большое количество блюд, от каш до блинов и запеканок.

Глава V Мама и баба Шура

Баба Шура, Александра Дмитриевна Зинько, была родом из Запорожья, вдова офицера Красной Армии, стала родным человеком для нашей семьи. Она работала санитаркой в больнице, любила нас как собственных детей. Часто рассказывала о своей молодости. Слушая музыкальные передачи, особенно оперу, она забывала все на свете, они напоминали ей счастливые годы предвоенной семейной жизни. Программа радиопередач публиковалась заблаговременно, отыскав украинскую оперу «Запорожец за Дунаем», баба Шура с нетерпением ждала ее. Слушая, не могла сдержать слез, выражая безграничную тоску по родному краю, желание быть среди своих людей, со своим народом…

– Эту оперу мы с мужем слушали в концертном зале много раз. – Голос ее дрожал во время рассказа, слезы текли по щекам.