Второй дом от угла… Страницы жизни семьи, республики, страны

Общее волнение передавалось мне, ожидание того, что ранее не приходилось испытывать, к тому же предстояла покупка сандалий. При их приобретении произошла неприятность, в магазине у мамы украли деньги. В толпе покупателей крутились подростки, они примелькались еще на базаре, когда воровали арбузы и дыни. Один из них отвлекал торговца, другой откатывал арбуз, третий подхватывал его и скрывался. А то и нанимались отгонять от развалов тех, с кем вчера вместе промышляли.

Базар меня всегда завораживал. Шашлыки… с кусочком лепешки, вкуснейшей, прямо из тандыра, сладкие петушки, уточки на палочках, разных цветов, волшебные запахи специй и фруктов. Рис, изюм, курага, тазики персиков, яблок, развалы арбузов и дынь.

Хозяева торговых рядов громко зазывали покупателей, наперебой расхваливая свой товар: «Падхады, народ, свой агарод, палавина сахар, палавина мед!»

«Муздак суу!» – кричали босоногие мальчишки в штанишках, которые держались на помочах, а иногда даже только на одной лямке. Они стояли с ведрами воды вперемешку со льдом, за пятак черпаком наполняли металлическую кружку, ополаскивали ее в другом ведре.

И всюду торговались до хрипоты. Покупатель настаивал на своей цене, поворачивался и делал вид, что уходит, продавец незначительно уступал, при этом спрашивал: много ли берешь? В бурлящей толпе торговцев и покупателей, теснящихся у лавок, слышится мелкая, частая дробь дойры, высота звука меняется по мере перемещения к краю, сильные удары ладонями в середине мембраны извлекают низкие ноты. Ей вторит тяжелый карнай, он неистово гудит своим мрачным, торжествующим басом, причем черные глазки музыканта совсем исчезают между раздувшимися щеками. Он так надсаживался, что казалось, кожа у него на шее и даже на лбу отставала. Мелькают акробаты, жонглеры, мальчик-канатоходец, скользнув, делает вид падения. «Ах!» – раздается среди зевак. Двигаться сквозь толпу не представлялось возможным.

Кража для нашей семьи была заметная, в поисках подозреваемых мы исходили торговые ряды, парк, протиснулись через толчею у кассы кинотеатра, и я высмотрел подростков, мама заявила в милицию. Их задержали, но украденные деньги нам не вернули. Обновку мне купили, перезаняв деньги у соседей.

Ученики 3-го класса средней школы № 4. Джалал-Абад, весна 1957 года. Первая учительница Мазкова Анна Алексеевна, директор школы Хая Дунусовна Акчурина. Фотография из личного архива.

Школа находилась недалеко от нашего дома, по пути к ней предстояло пересечь железнодорожный путь, по которому огромный паровоз с черной дымящейся трубой доставлял платформы, груженные углем из шахты Кок-Янгак.

Железнодорожный состав, подъезжая к городу, снижал скорость, этим пользовались те, кто на ходу взбирался на платформу и сбрасывал куски угля на насыпь. Паровоз дышал густым, черным дымом и издавал пронзительные гудки, когда я впервые услышал его, он оглушил и испугал меня так, что я даже присел. Никто из старших меня не сопровождал, все это, как, наверно, вы уже поняли, происходило в те старые добрые времена, когда появление автомобиля на улице было настоящим событием. Родители совсем не боялись отпускать детишек одних в школу.

Запомнился первый школьный день, непривычная обстановка, сутолока, какой-то незнакомый пацан стал приставать, драки было не избежать. Вскоре появился его брат, года на 3–4 старше меня, он подошел и ударил, это была семья чеченцев, проживающих рядом со школой по улице Партизанской, через два года они, как и многие их соотечественники, вернулись в Чечню. Одна из учительниц, видя мое плачевное состояние, зачислила меня в свой класс, это была моя первая учительница Анна Алексеевна Мазкова.

Лестничный пролет в школе, между первым и вторым этажами, запомнился цитатой из Карла Маркса: «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам». Школьные годы шли, а цитата оставалась неизменной, иногда буквы обновлялись. Тогда я был далек от предположений, что моя жизнь будет связана с наукой, интеллектуальным трудом.

Второй случай мне запомнился с учеником по уличному прозвищу Сухой, дело происходило так. Мальчик тянул руку во время последнего урока, учительница, проходившая практику, спросила:

– В чем дело?

Мальчик попросился выйти в уборную.

– Перед занятиями надо было сходить.

– Но мне тогда не хотелось. Пожалуйста, разрешите мне выйти.

– Не нарушай дисциплину, а то будут неприятности.

Естественно, неприятности случились: несчастный мальчик не успел добежать до уборной…