Второй круг

— Я готова отвечать перед любыми журналистами, перед любыми комиссиями за свои действия. И мы не проводим над детьми никаких экспериментов. Мы лечим их от того состояния, к которому их доводят собственные семьи. И никого мы не держим взаперти. Мне очень жаль, и я категорически против, если вы собираетесь забрать Софию. Но если вы настаиваете, и подпишете заявление, мы её отпустим. Тогда вся ответственность за её состояние ложится на вас.

— Мы берем на себя такую ответственность, — как можно мягче сказала Алеандра.

Мария еще порывалась что-то сказать, но в последний момент передумала, достала из стола бланк, с готовым заявлением, и дала на подпись, Елене:

— Я очень сожалею, что вы приняли такое решение, и надеюсь, вы не доведете Софию до окончательного безумия. Но в любом случае, в случае обострения, мы снова готовы принять вашу дочь в нашем учреждении.

Елена быстро, пока никто не передумал, в том числе она сама, подписала заявление, и прижалась к дочери, которая, словно маленький ребенок, влезла на руки к Гартошу, и не желала слезать с надежного убежища. За вещами девочки пошли втроем: Елена, София и Гартош, Алеандра осталась пообщаться с Марией. Ну и заодно присмотреть за начальницей, чтобы она не наделала глупостей.

Носитель и София пребывали в приподнятом настроении, им не терпелось поскорей покинуть это заведение. Елена тискала время от времени дочь, и очень надеялась, что не совершила ошибку. И только лечащий врач всем своим видом показывал своё недовольство, и даже презрение к взрослым, и жалость к девочке.

С Алеандрой встретились возле ворот, куда подошли одновременно. Но только когда выехали на трассу, Гартош окончательно расслабился. София быстро оживала (не без помощи живительного зеленого луча), и со всеми перезнакомилась. Вампиресса села возле носителя, и поделилась своими наблюдениями:

— Похоже Гартош, там действительно простая лечебница, а не нечто большее. Либо я вообще не разбираюсь в людях и текущей обстановке.

— Очень на это надеюсь. Я уже боялся, что девочку придется забирать с боем, преследованием, и возможными жертвами.

— Не надо драматизировать Гартош, — рассмеялась герцогиня. — Ты слишком зациклился на тайных силах. У меня с самого начала закрепилось устойчивое предчувствие, что все обойдется мирно.

Но не успели спасатели далеко отъехать от санатория, как Софье стало плохо. Елена запаниковала, и уже стала жалеть о своём решении, забрать дочь. Оскол свернул на поляну в глубине леса, и подключил атраты.

— «Последствия лечения, — быстро определила Венера. — Оно не совсем безопасно, как утверждала та женщина. Нужно срочно вывести и нейтрализовать всю ту гадость, которой её пичкали несколько месяцев».

К выведению и нейтрализации приступили немедленно, благо для семьи атратов это не являлось сложной задачей. С помощью магии, и естественных физиологических процессов, София избавилась от негативных последствий лечения. Вскоре она вполне жизнерадостно смотрела на окружающий мир, и была готова бодро собирать цветочки на поляне. Она радостно щебетала о чем-то незначительном, и смотрела на всех влюбленными глазами.

— «Совсем как щенок, только что покинувший логово, и впервые увидевший траву», — мысленно буркнул Аруш.

София замерла, и неверяще уставилась на каррлака.

— «Он разговаривает. Опять голоса».

Оборотень зевнул, и хитро уставился на девочку:

— «Голоса, моя дорогая, ты теперь будешь слышать часто, здесь все, кроме твоей мамы, умеют общаться мысленно. Так что привыкай».

София перевела изумленный взгляд на Гартоша, тот утверждающе кивнул:

— «Он прав София. Это не проклятие и не болезнь. Это дар. И мы теперь, будем его в тебе развивать».

— «Ну что, София, приветствую тебя в мире магии», — с улыбкой выдала в «магический эфир» Милена, и создала в ладошке светящийся шарик.

Шарик видели все, кроме Елены, и она непонимающе смотрела на людей, которые чему-то улыбались, и перебрасывались чем-то невидимым. Гартош положил руку ей на плечо, и мать Софии так же приобщилась к миру магии. Спасенная от ненужного лечения девочка счастливо смеялась, ловила шарик и перебрасывала его дальше — она сейчас находилась среди своих, таких же наделенных даром созданий, как и она сама.

Елена была рада за свою дочь, но немного боялась того, что она только что увидела, и еще ей стало грустно от того, что она такими способностями не обладала.

Пробыв в Киеве несколько дней, Гартош отправил Елену домой. Она больше не возражала, чтобы её дочь обучалась и развивала свои способности. Она поняла, с дочерью ничего страшного не происходит, просто у неё есть способности, которые большинству людей недоступны. Расставание Елены с Софией было грустным, но не горестным. София не отправлялась на войну, или в опасное путешествие. Её определяли в особую школу, где будут учиться такие же дети, как и она сама. А где эта школа не так уж и важно, главное, чтобы дочь была счастлива.