Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6

Вечером 21 октября было получено известие, что 1-я конная дивизия генерала Врангеля разбила дивизию красных и переправилась через реку Уруп, а на следующее утро дивизия генерала Кагановича двинулась на село Конаково. Как всегда, «Верный», оставив позади свою пехоту, подошел к этому селению, но был, против обыкновения, встречен только ружейным огнем. Завязав бой, броневик ворвался в селение и, преследуя красных, вышел на юго-восточную его окраину.

В это время из села Успенского, которое находилось дальше Конакова по дороге на станцию Овечка, выскочили конные лавы и стали спускаться к селу Конакову. Предполагая, что это конница генерала Врангеля, я опасался, чтобы сгоряча, в узких улицах села, мой броневик не приняли бы за большевистский, поэтому я отошел от селения и стал поджидать конницу. Через некоторое время из села показались всадники, образуя лаву. Я снял с броневика большой трехцветный флаг и, размахивая им, пошел навстречу.

Встреча оказалась далеко не любезной. С окраины села пулеметные тачанки открыли такой огонь, что я не знал, в какую дверцу броневика мне влезть. Флаг был пробит в трех местах… И тотчас конница пошла в атаку… Все в черкесках… Свои?

Я приказал не стрелять. Броневик дал полный газ, завыла сирена, и я стал пускать вперед светящиеся ракеты. Лошади пугались и поворачивали назад.

Три раза повторялись атаки, и три раза броневик их отбивал таким cпособом. Потом вдруг выскочило штук двенадцать пулеметных тачанок, которые начали сосредоточенным огнем обстреливать нашу машину. В пулеметную бойницу один мой пулеметчик был ранен.

На меня напало сомнение – трехцветный флаг, трехцветные круги, мы не стреляем, а нас атакуют. У красных есть тоже таманские полки из казаков… И лишь только конница опять пошла в атаку, «Верный» открыл огонь. Лавы повернули и скрылись в селении. На выгоне осталось с десяток лошадей и три человека.

Через некоторое время из селения вынеслась конно-горная батарея, лихо повернула и стала сниматься с передков. Дело становилось серьезным, нужно было уходить поскорее.

Но батарея огонь не открыла. От нее отделились три человека и, размахивая фуражками, понеслись к броневику. Среди них был капитан Колзаков, командир Дроздовской конно-горной батареи, в формировании которой я принял участие в Яссах.

– Ну и наделали вы переполоху, – смеялись офицеры, – мы сразу узнали «Верный»…

Броневик окружили казаки. Это был, если мне не изменяет память, 1-й Екатеринодарский полк Кубанского казачьего войска.

– А мы думали, что это большевистский броневик, который мы отрезали от переправы, – добродушно говорили казаки. – Почему вы не удирали, когда мы вас атаковали?

– Да потому, что мы вас не боялись. Что вы могли бы сделать броневику?

* * *

«Верный» мирно стоял под деревьями. Рядом в доме команда с аппетитом уплетала яичницу. К броневику подъехала группа конных и остановилась. Я вышел узнать, в чем дело. Кубанский полковник объяснял окружающим, что вот этот самый красный броневик он отрезал от переправы через Кубань и захватил его с бою со всей командой. Это был, как я узнал потом, командир кубанский бригады, полковник Т. На броневике развевался трехцветный флаг; название – «Верный» – на нем было написано через букву ять. Если в пылу боя простые казаки этого не разбирали, то в спокойной обстановке полковник должен был бы все это видеть.

– Как это вы взяли броневик? – спросил я у полковника.

– А вам какое дело? Кто вы такой?

– Я как paз и есть командир этого броневика и хотел бы знать – как вы его взяли.

– Так это вы моих казаков побили?

– Я!

– Я прикажу вас повесить…

Я не стал ожидать продолжения этого неожиданного оборота дела и дал свисток. Мигом команда «Верного» была на своих местах: загудела сирена, полетели ракеты и испуганные лошади понеслись галопом в разные стороны.

Через четверть часа приехал урядник. Генерал Врангель просит командира броневика на железнодорожную станцию. Когда «Верный» подходил к ней, мы увидали, что со стороны Армавира подошел наш бронепоезд и из него вышли генерал Казанович и его начальник штаба полковник Гейдеман – мое прямое начальство. На платформе стоял высокий генерал в черкеске – начальник 1-й конной дивизии. Это был генерал Врангель, и его видел я впервые.

– Капитан, – сказал он мне с укором в голосе, – вы ранили двух моих лучших офицеров, я не говорю уж про лошадей…

– Ваше превосходительство, ваши казаки тяжело ранили моего офицера-пулеметчика.

Генерал Врангель протянул мне руку.

– Что вы хотите, капитан, у меня казаки и черкесы – они не разбираются ни в каких флагах…

Я приношу свое извинение. Разговор был совсем не тот, что с полковником Т.

– Ваше превосходительство, – сказал я генералу Врангелю, – черкесская бригада пошла на Овечку, прикажете ей помочь?

– Я не могу вам приказывать, – ответил генерал Врангель, – вы не в моем подчинении, но если вы будете любезны, то я буду благодарен.

Полковник Гейдеман взял меня под руку и отвел в сторону. «Поезжайте на Овечку, если вам так хочется, но не слишком увлекайтесь», – сказал он мне.

* * *