Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6

Поле сразу ожило. Застрекотали пулеметы, а в их стройное пение сразу врываются ружейные залпы, переходящие затем в регулярный стрелковый огонь. Момент – и отозвалась наша артиллерия: шрапнельные разрывы над цепями красных. Мы начали косить, поражая одновременно все их три линии. Видим – задние дрогнули и стали отдаляться от цепи в направлении селения, увлекая своим примером и других. Скашиваем двух конных комиссаров, третий поскакал в селение, а за ним гурьбой бросились и передние цепи. Мы – следом за ними. Побросав оружие и не оказывая более сопротивления, красные сдаются и целыми толпами выводятся за окраину селения и выстраиваются нами в поле. В наши руки попадают до 3 тысяч пленных.

Очищаются дома и дворы, главным образом последние, куда попряталась часть красных. Жители наглухо позакрывались в домах, и никого на первых порах не видно.

Просеиваем селение в направлении его северной части. Там на его подступах еще идет бой с красными, которых теснят части Боровского и Дроздовского. Они берут еще до 2 тысяч пленных. Часть красных прорывается у них (со стороны Боровского) и уходит на Горько-Балковскую и дальше в направлении Тихорецкой.

Я двигаюсь с моей связью и подошедшим ко мне пулеметным взводом по довольно широкой улице, идущей от середины окраины внутрь селения. Улица обрывается: справа водоем довольно большого размера, поросший камышом, впереди и слева ограда. То было кладбище. Слышу беспорядочную стрельбу и свист пуль вокруг нас. Противника не видно, но кругом стрельба. Свист пуль справа и навстречу, а кто-то отвечает и слева. Вдруг слышу голоса: «Выходи, выходи», затем выстрелы.

Один голос совсем близко от меня. Оглянулся направо и вижу на выступе последнего дома (на срубе), уперев удобно свое ружье и целясь в направлении камышей, наш стрелок добавляет:

– Ничего не будет, выходи!

Осмотревшись, а это заняло секунды, я понял, в чем дело. Это наши кубанские стрелки, окружив кольцом водоем и кладбище, вылавливали спрятавшихся. Увлекшись, не обращали внимания на то, что сами подвергали себя опасности быть застреленными своими же, стоявшими напротив в кольце. Вот почему нас и встретили со всех сторон свисты пуль.

Тщательное просеивание и вылавливание спрятавшихся, особенно из местного населения, имело под собой серьезное основание. Местные большевики несли большую вину перед добровольцами. Еще во время Первого Кубанского похода тяжелораненые были оставлены в этом районе и, подлечившись, попали в Белую Глину, а также в Песчанокопскую. Будучи затем выданы на расправу местным большевикам, были ими мученически казнены. Вот почему, при нашем походе, часть населения Белой Глины, боясь нашей с ними расправы, добровольно мобилизовалась, других заставили силой помогать красным отрядам, занявшим их селение.

Кроме того, и в настоящем бою за овладение Белой Глиной красные не давали нам пощады. Пленных не брали. Добивали наших раненых и умирающих. Обезображивали их трупы. Северные подступы к селению были ими сильно укреплены, так как они ожидали нашего удара с этой стороны. Когда части Дроздовского атаковали их окопы, остались раненые добровольцы. По взятии позиции красных их всех нашли убитыми и истерзанными.

Не теряя времени, я отдаю распоряжение повышенным голосом, чтобы слышали и спрятавшиеся, прекратить стрельбу и никого не трогать. Собрав их, мы разберемся, кто прав, кто виноват. Направлять ко мне.

В несколько минут вокруг меня стала собираться толпа их в 40—45 человек, вылезших из разных нор на кладбище и из болота. С них текла вода, и все были вымазаны в грязи. Приказал построить их в шеренгу.

Из опроса выяснилось, что эта группа в большей части – бывшие солдаты, что и видно было по их выправке. Приказал пересчитаться справа налево по два, вздвоить ряды и сомкнуться. Команду выполнили безукоризненно.

Я подошел к правофланговому. Высокий, стройный и подтянутый.

– В каком полку служил? – задал ему вопрос.

– Младший унтер-офицер Матвей Новиков, такого-то гренадерского полка, ваше высокоблагородие, – отрапортовал он.

Название полка стерлось у меня из памяти.

Из дальнейшего опроса выяснилось, что они не имели отношения к населению местному или окружающих селений. Лишь некоторые были из далекого района Ставрополья. Решили, будучи у красных в обозной части, при бегстве их спрятаться и отдаться в наши руки.

Я предложил им влиться в мою часть, прибавив, что принуждения с нашей стороны нет никакого, а кто желает. Все тут же согласились. Мы, как всегда, нуждались в пополнении. Я их тоже, для начала, в большинстве применил как ездовых в обозе, в пулеметных тачанках и по другим хозяйственным надобностям. Кроме того, тут же троих нарядил в распоряжение нашего «санитарного обоза».

Таким образом, я смог постепенно освобождать от этих обязанностей господ офицеров, годных для строя. Но обычно я назначал на должности ездовых тех, кто по возрасту не годился в строй, ибо в строю нам нужны были люди молодые, крепкие и подвижные.