Второй лорд Белого замка (СИ)

И Лаки коротко выдохнул, решив во всем довериться проклятым магам. Да и был разве у него иной выбор. Старый некромант полоснул его ножом по руке, собрал кровь в чашу и плеснул ее на жертвенник. Тот полыхнул черным пламенем. Некромант вылил это пламя в пентаграмму, и оно разлилось по ее граням, высоко вздымая свои языки. Лаки кусал губы и представлял, как крошит владыку Белого замка на кусочки.

— Не фонтан, — сказал некромант, понаблюдав за пламенем. — Но по нынешним временам и с вашим происхождением… Я дам вам напиток богов, а вы поклянетесь служить Ордену пять лет.

— Спасибо, — Лаки прижал руки к груди и, осмелев, попросил: — А Орден поможет моему омеге новые руки и ноги отрастить? Я буду и десять лет служить…

— Новые руки и ноги? Над вашим омегой совершили ритуал Усекновения? — хмыкнул некромант, выходя из ритуальной комнаты.

— Да, его муж прознал.

— Надо же, ритуал Усекновения, кто же этот достойный муж, так ревностно блюдущий древние обычаи? — некромант упал в кресло и потянулся за настойкой. — Кому же из наших владык вы наставили рога, юноша?

— Я не могу сказать…

— Иссану, Железному владыке морей? Рандуину, владыке Золотого холма? — рассеянно перечислял некромант, не обратив внимания на возражения. — Даркаену, владыке Белого холма? Ах, вот как, — он посмотрел Лаки в лицо и засмеялся. — Значит, старина Даркаен… Белый дракон Лебединого замка обзавелся витыми украшениями на башке.

— Я… — Лаки уставился на паучьи тени, копошащиеся теперь совсем близко, за плечами некроманта. — Только не говорите никому, умоляю вас.

— И как же вы собираетесь пробраться в его замок? У вас есть доверенный слуга?

— Нет, но первый лорд Белого замка… я надеюсь уговорить его помочь.

— И первый лорд и второй? — заржал некромант. — Изумительно пронырливый вы юноша. Впрочем, второму лорду уже не помочь.

— Почему? — задохнулся Лаки и вскочил, несколько мохнатых теней закружились от поднявшегося ветра.

— Ритуал усекновения — весьма сложный жертвенный процесс, вы не представляете. Сохранить омежью магию в полной силе, усечь навсегда и порадовать богов плотью… После ритуала усекновения нельзя вырастить рук и ног. Ваш омега останется таким до конца жизни.

— Навсегда? — Лаки зажал рот ладонью, пытаясь сдержать рыдания. — Вы… это не может быть правдой…

— Я мог бы вас обмануть и принудить служить Ордену за усеченного омегу, но зачем? — некромант пожал плечами. — Оставьте его там, в Белом замке. К чему вам это, если вы не высокородный извращенец, подобный старине Даркаену.

— Нет-нет, — прошептал Лаки сквозь слезы, — я его буду любить любым.

— Достойное решение, — снова развеселился некромант. — Действительно, зачем вам целый высокородный омега? Они же совершенно не похожи на привычных вам дворянчиков. Это неизводимое злонравие и железная воля в следовании ему… Это несгибаемое бесстрашие, происходящее не от трезвого разума, а от полного его отсутствия…

“Не смейте оскорблять”, — хотел крикнуть ему Лаки, но подавился на первом же слове огромным пауком и мучительно закашлялся.

Очевидно, некромант не терпел дерзостей.

— Уходите.

Лаки попятился, а от дверей, несмотря на то, что Ольгерт усиленно тянул его вон, все же спросил:

— Но вы мне поможете?

— Да. К утру будет готово, — рассеянно улыбнулся некромант.

А на следующее утро Ольгерт дал ему маленький фиал с переливающимся изумрудами зельем.

И первый лорд Белого замка легко согласился прекратить мучения “бедняжки Найриса”.

— Какой красивый яд, — сказал он, беря фиал. — Так, значит, не оставит следов?

— Никаких, — тихо ответил Лаки, наблюдая, как маленькие черные пауки бегут по руке первого лорда, а тот ничего не замечает. — Вы же проведете меня в склеп позже, милорд?

— Конечно, — любезно улыбнулся первый лорд, его глаза светились ясной зеленью, похожей на некромантское зелье.

***

Неужели ему удастся избавиться от Найриса раз и навсегда… Креван сжал в руке переливающийся фиал. Он немало удивился сегодня утром, когда услышал звук почтового рожка и увидел любовника Найриса, и не побоялся же тот вновь явиться сюда. “Все ради любви”. И Креван понимающе улыбнулся и принял сосуд с ядом из его рук.

Он беспрепятственно прошел в пустующий кабинет владыки, как делал неоднократно до этого, и достал из секретера нужный ключ. А потом поднялся на северо-восточную башню и вложил ключ прямо в цветочный узор, украшавший черную дверь. Та беззвучно скользнула в сторону, когда Креван провел в определенной последовательности по лепесткам и стеблям, сам владыка научил его когда-то, “смотри, сперва по листьям фиалки, далее по стеблю розы и обязательно по лепесткам троецвета”.

Кревана затрясло, когда он переступил порог. Но благородному омеге не пристало испытывать страх, подобно крестьянину или торговцу, напомнил он себе. Хотя тут было чего бояться.

Найрис лежал все на том же столе, теперь установленном в середине начерченного круга. Глаза его были наполовину прикрыты, как у покойника, и Креван с греховным восторгом провел рукой по его лицу, опуская веки. Вот так, теперь все как надо.

— Радуйся, твой любовник великодушно печется о твоей судьбе.