Второй полёт Гагарина

Хуже всего, буквально через несколько месяцев дражайшая узнает, что я безбожно врал. Так или иначе устрою её в Москве в военную медицину, а там слухи поползут. Пусть наш сегодняшний с ней короткий диалог содержит сведения с двумя нулями, то есть грифом «Совершенно секретно», уберечь в тайне известное десяткам тысяч людей нереально.

Но постепенно привыкнет, что её муж – не просто лётчик, а лётчик-космонавт. Да, жуть. Но люди живут в состоянии тревожности годами, свыкаются с ним. Гагарин уцелел в космосе, не отравился из-за негодной системы очистки воздуха, не сгорел при нештатном входе «Востока» в атмосферу, не задохнулся в скафандре при неисправном клапане и не утонул в Волге. Зная об этих подводных камнях, справлюсь тем более.

На погоны капнула звезда старшего лейтенанта. Проставка по поводу звания слилась с прощанием. В полку нас провожали с помпой, перевод в Москву или Подмосковье считался лучшим вариантом для лётчика, правда – не в столь нежном возрасте, не в двадцать пять. В самом сердце Союза хорошо заканчивать карьеру и там оставаться, выходя на пенсию. Допустим, старлей вырос до капитана, а майорской вакантной должности нет, и поступает предложение, от которого невозможно отказаться: командиром эскадрильи где-нибудь на Камчатке. Собрались, поехали, там тоже климатические надбавки. Но никакой гарантии, что следующий перевод состоится в места обетованные. В общем, старожилы авиации за нашу семью радовались и тревожились одновременно.

Написал в Гжатск. Там, само собой, сообщение о переводе вызовет полный восторг, сможем видеться чаще, а встречи с московской роднёй больше не боялся после вполне успешного начала общения с самыми близкими.

Сильнее всего волновала неблагоустроенность. При всех проблемах Крайнего Севера, в военном городке мы жили в отдельной квартире. Вспоминая, как кандидатов разместили в гостинице около института точно шпроты в банке, прекрасно понимал, и жена знала: персональные апартаменты нас не ждут. Я, в отличие от неё, знал несколько больше, золотой дождь и всяческие иные блага обрушатся на космонавта номер один только через четырнадцать месяцев, мучительных в бытовом отношении для семьи с грудничком.

Наконец, я моментально лишаюсь всех северных льгот. Жена до выхода из декрета вообще не работает, доход семьи падает вдвое по сравнению с самыми тучными временами. Конечно, несколько десятков тысяч мы накопили и отложили, с голоду не помрём.

Вот такие мысли занимали кандидата в герои и первопроходцы, а отнюдь не возвышенные – как понесу знамя коммунизма к другим мирам. Алла видела, что моё настроение изменилось от приподнятого до озабоченного, когда в Мурманске пересели в поезд до Москвы.

- Милый, выдержим. Я – точно выдержу, спасибо, что вывез меня из полярной ночи. А там как-то образуется.

Сердце переполнялось нежностью к обеим девочкам. Всё же правильно, что предпочтение для кандидатов отдали семейным. Мы более ответственные.

Если ответственным можно назвать согласие на перевод для занятия делом, несущим смертельную опасность.

Глава 11

11

Маршал Константин Вершинин, Главнокомандующий ВВС СССР, скрыл неудовольствие, когда Титов осмелился спросить о расселении и прочих бытовых проблемах лётчиков, зачисленных в отряд космонавтов. Что-то неприятное проскользнуло во взгляде и исчезло. Меня, как и парней, земные проблемы волновали не менее космических. Семейные, с детьми, как можно отдаться на сто процентов сложному и опасному делу, когда по возвращении со службы первым делом слышишь от супруги: ну и где нам дальше жить?

Голова главкома – для великих идей, а не мелочей. Он, фигура в первой десятке руководителей Минобороны, для лётчиков вообще царь и бог, вызовом к нему подчеркнул чрезвычайную важность возложенной на космонавтов задачи, посему решать практические вопросы не намеревался. Оно-то и правильно, этим должны были озаботиться его подчинённые. Бросил Титову «разберёмся» и снова соскочил на глобальности.