Второй полёт Гагарина

В одной из книг читал, что после напряжённых парашютных экзерсисов будущие космонавты садились в кружок, пели народные песни, что-то там из Утёсова… Не верьте. Три недели в таком темпе выбили всякое желание культурно развлекаться. Инструкторы хмурились, придирались, высказывали массу замечаний после каждого прыжка. У меня лишь одна старая песенка крутилась в памяти: «пешеход, пешеход – замечательный народ». (Я.Халецкий). Потому что, не пройди парашютное испытание, быть нам пешеходами, а не космонавтами. В Энгельсе нас не только учили десантироваться с большой высоты, но и лишний раз испытывали на прочность.

Каково же было удивление, что зачёт получили все, никто не отсеялся! Даже ногу не поломал, тем более ни один не отправился в столицу пешком.

Из Энгельса я писал Алле нейтрально-ободряющие письма, ничего не получал взамен, как и парни, потому что жёны и прочая родня не извещались, на какую в/ч отправлять. Понятия не имея, что творится дома, мы с Нелюдовым поехали туда с вокзала, Первомай разрешено отметить с семьёй, и приём встретили… странный. Конечно, и Алла, и Зина кинулись нам на шею, обнимали-целовали, но над головами топором висела недосказанность.

Квартира, надо сказать, за неполный месяц преобразилась, девочки купили мебель, частью бывшую в употреблении, даже немецкую трофейную, занавесили окна, положили салфетки на столы, половички на пол, стало почти уютно. Гришина супруга сразу призналась, что одолжила у нас с Аллой несколько тысяч, но скоро отдаст, потому что устроилась на работу в Центр подготовки космонавтов, увы, пока всего лишь секретарём-машинисткой. Кроме того, ещё в марте, оказывается, подписан приказ о денежном обеспечении космонавтов, выплаты вот-вот начнутся, и больше бедствовать не придётся.

Последняя новость воодушевила. Нам с марта начислялось денежное довольствие, равное получаемому по последнему месту службы. К нему теперь плюсовались дополнительные денежные выплаты за участие в испытаниях и тренировках от двенадцати до пятнадцати рублей за час. Дальше шёл целый прейскурант: за пребывание в кабинах с регенерацией, за пребывание в условиях невесомости при полетах на самолетах и так далее, то есть, при самых скромных прогнозах, набегал минимум второй оклад, и снова после Севера наша семья получала в клюв больше четырёх тысяч в месяц, наверно – ближе к пяти. Для сравнения, средняя зарплата рабочих и служащих в том году составляла лишь семьсот восемьдесят рублей. Живём! Голодная смерть отодвинулась неопределённо далеко.

Вот только непонятно, ради чего стоило тянуть лишний месяц – и с жильём, и с деньгами, здорово снижая эффективность нашей подготовки в течение марта и апреля, когда столь тяготили безденежье и неустроенность. Мы с Григорием постарались не вспоминать неприятное в предвкушении ужина.

За стол отметить возвращение уселись вчетвером после того, как Алла уложила Ксюху. Гриша с Зиной налили себе по пять капель водки, моя супруга только микроскопический глоток крымского вина, кормящая же мать, я тоже. Выпили. После чего моя рубанула:

- На какое число назначен ваш полёт в космос?

Что-то отрицать или мычать про наземные испытания космической техники уже не имело смысла. Зина, едва выйдя на работу, наверняка узнала главную тайну: срочно готовится пилотируемый полёт, пока американцы не опередили, и мы с Нелюбовым находимся в дюжине наиболее вероятных кандидатов на ракетное самоубийство. Обременённая обязательством никогда и никому вне службы рассказывать об услышанном, сведения совсекретные, та пришла в ужас, осознав, какой опасности подвергается Гриша. Естественно, поделилась бедой с соседкой, попавшей ровно в такое же положение. Уверен, в самое ближайшее время все космические жёны будут в курсе.

Твою мать…

По легенде, супруга прежнего Гагарина едва ли не до последнего мига не знала, что её Юру посадят верхом на керосиновую бомбу массой под три сотни тонн и подожгут фитиль. Не верю. Столь наивной женщины, причём обращавшейся в обществе других жён космонавтов, представить не могу. Значит, обо всём услышала или догадалась, но терпела, не подавая вида и сжав зубы. Или мемуары врут, сильно приукрашивая действительность.

Алла подобной сдержанностью похвастаться не могла.

- Полетит только один из двенадцати, - признался Нелюбов. – Мы с Юрой одновременно – точно нет. Но обещают, что рано или поздно все, успешно прошедшие курс подготовки, непременно побывают там. Девочки! Я обязан вас сдать в КГБ или лично застрелить во избежание раскрытия страшной государственной тайны. Но поскольку не сделаю ни того, ни другого, прошу: давайте прекратим разговор.

Ужин, задуманный как праздничный, закончился в напряжённом молчании, прерываемом репликами не более содержательными, чем «подай соль».

Как не сложно догадаться, обсуждение продолжилось за закрытыми дверями, когда обе наши пары разбрелись по комнатам. Надеюсь, Нелюбову пришлось проще, жена – авиатор.