Второй полёт Гагарина

Я, подготовивший в прошлой жизни массу репортажей о тяжёлой махине Челомея, мог бы добавить, что его «Протон» обещал стать самой проблемной штукой в советской ракетной истории, если брать первый этап своего существования. После четырёх первых запусков модификации УР-500 в шестьдесят пятом и шестьдесят шестом, на удивление успешных, лишь один сорвался, он быстро стал синонимом летающей катастрофы. Или не особо летающей. С шестьдесят седьмого по шестьдесят девятый полная или частичная неудача сопутствовала в двенадцати из девятнадцати попыток пуска «Протона-К», лишь потом статистика выправится. У первых экспериментов с «семёркой» она ничуть не лучше, но Челомей шёл вторым и дальше, отталкиваясь от опыта КБ Королёва, поэтому столь значительная доля катастроф объясняется чисто конструкторскими промахами.

Но ничего этого членам Президиума я не сказал, не имея возможности ответить на банальный вопрос: откуда, чёрт возьми, мне столько известно наперёд.

Огонь на себя вызвал и держался под обстрелом Главный, подкинувший Хрущёву очередную завиральную идею: если пусковая установка разместится на обратной стороне Луны, активная часть полёта ракеты останется вне поля зрения земных наблюдателей. К Белому дому понесётся метеорит массой в несколько тонн, он будет замечен, только когда уже поздно что-либо предпринять. Итого американцы будут под двойным ударом, не имея возможности контролировать ситуацию – из-под воды и из космоса. Пусть живут и волнуются, что п…дец подкрадётся в любой миг и внезапно. Правда, нецензурное слово на букву П высказал сам Первый секретарь, Королёв выдержал приличия.

Когда рассаживались по машинам, Сергей Павлович предупредил: никакая победа не одержана. Ожидавшиеся миллиарды на УР-500 должны были кормить, и очень вкусно, десятки тысяч человек, включая родных детей Хрущёва. Примерно столько себе я и нажил врагов. Вряд ли они стерпят потери.

- Знаешь кредо Челомея? Или ты сожрёшь, или тебя сожрут. Да и Янгель – не подарок, его Р-16, убившая команду Неделина, принимается на вооружение, может считаться прототипом для лёгких ракет-носителей, ты внёс неразбериху во все расклады.

- А Вершинин?

- В смешанных чувствах. Недоволен, что его не предупредили. Но постепенно прозрел, что при прохождении инициативы через его епархию она умерла бы. Я с ним буквально пару минут перемолвился, и знаешь, что он сказал?

- Не томите.

- Он переживал, что тяжёлые ракеты в эпоху Хрущёва убьют стратегическую авиацию. А мы толкаем идею: чем создавать дорогущие дальнобойные ракеты, правильнее с умом подойти к расположению пусковой точки. Увидишь, те же Ту-95 однажды станут ракетоносцами. Сейчас они что летающее пугало, тихоходные. А представь, подойдут на тысячу километров к американскому берегу и шарахнут крылатыми ракетами, вне зоны их ПВО, и быстрее назад, пока истребители не догнали. Разнести Лос-Анджелес – что отобрать игрушку у ребёнка в песочнице.

- Так и их Б-52…

- Именно! Пусть и Хрущёв, и Кеннеди боятся оба. Не отдадут команду нападать. Мы делаем оружие, но защищаем мир. Хоть, конечно, нам с тобой невоенный космос интереснее. Но на чисто гражданский Президиум пока не даст ни рубля.

Выехали из Кремля. Думал было зарулить в Елисеевский, рядом совсем. Но не взял цивильной одежды. Майор Гагарин в военной форме с голубыми лётными петлицами сейчас узнаваем больше, чем сам Никита Сергеевич, прохода не дадут.

Следующий день обещал быть насыщенно-официальным. Рано поутру придётся снова нестись в Москву, торчать рядом с Хрущёвым и Брежневым на трибуне мавзолея и принимать парад. Надо – значит надо. Там же отирался во время Первомайской демонстрации. Без ложной скромности скажу, что штатские, что военные глазами ищут меня, а не членов Президиума ЦК, генсеки меняются, зато первый космонавт уникален. Эйфория космического первенства, а с ней – бешеная популярность Гагарина у советских граждан, сохранялись долго.

Клянусь, слава не ударила в голову. Хоть и вжился в образ Гагарина, до сих пор крутится мыслишка о моей вторичности, что занимаю чужое место, ношу лавры незаслуженно. Потому так стремлюсь домой. Семья – она только моя, к тому Юре не имеет отношения, и мы начали разговоры о втором ребёнке, если не сейчас, пусть Ксюша подрастёт немного, то хотя бы через год-два. Они всегда упираются в одно и то же: я – рожаю, если ты не летаешь.

Пытаясь сбросить напряжение после заседания Президиума, из Москвы сразу поехал домой. Катил неспешно, приспустив стекло водительской двери и выставив локоть. Через какое-то время заметил сзади ещё одну двадцать первую «волгу», других пока не водилось, столь же антрацитово-чёрного цвета, что и у меня. Ради интереса прибавил газу, разогнавшись до сотки, слишком быстро для необкатанной машины, преследователь чуть отстал, но не оторвался, тоже ускорившись. За километр до поворота к городку притормозил и поехал семьдесят, давая возможность обогнать. Нет, не обогнали. Когда свернул с трассы, та «волга» покатила дальше от Москвы, кто в салоне – не разглядел.