Второй полёт Гагарина

С самого верха – это или Малиновский, или кто-то рядом с ним. Ни в жисть не поверю, чтоб военной разведке такое поручил Хрущёв или его приближённые.

- И кто мне желал смерти?

- А пошли сами спросим, Юрий Алексеевич. Мой напарник взялся за их водителя.

Методы ГРУ, отточенные для бескомпромиссного допроса пленных на вражеской территории, лучше не видеть впечатлительным людям. Названный напарником наклонился над телом второго гэбиста, тот лежал у «волги» явно не по своему желанию и не с намерением отдохнуть. Разведчик положил кисть руки пленника в проём автомобильной двери и резко её захлопнул. Потом вытащил и с размаху наступил на пальцы ботинком. Над пустынным шоссе пронёсся дикий вопль. Наоравшись, тот взмолился:

- …Если я скажу, кто нас послал, меня убьют! А-а-а…

- Если не скажешь, сейчас же запытаю до смерти, сука. Признаешься – как минимум немного поживёшь.

Снова крик боли.

Я постарался успокоиться. Действия ГРУ ни разу не одобряю. Но это их инициатива и их операция. Сказал себе: не вмешиваться, майор! Есть не вмешиваться.

- Кто тебя перевербовал и послал?! ЦРУ? Французы? – распрягался разведчик.

Он положил вторую руку гэбиста в дверь.

- Хрущёв! Глеб Хрущёв!

- Хватит. Неси диктофон, - распорядился Овсеев. Он опустился на корточки перед изуродованным человеком и ласково продолжил: - Ты же сам понимаешь, мы не вправе бросить тень на сына генсека, потому что она падёт и на его отца, а значит и на весь Советский Союз.

Лежащий кивнул.

- Что я должен сказать?

- Как ты думаешь, кто ещё в пятьдесят втором ОКБ мог желать зла Гагарину и Королёву, лить всякое говно в уши Глебу Никитовичу?

- Не знаю.

- А ты подумай. Правда жить хочешь?

- Глава ОКБ! Челомей!

Напарник капитана уже приволок чемодан с диктофоном и прогревал лампы.

- Теперь тремя-четырьмя чёткими фразами объясни, зачем Челомею смерть Гагарина? Ну? Или ещё одна рука лишняя? Правой ты теперь даже пуговицу не застегнёшь.

- Ракеты… Финансирование… Челомей хотел быть первым… Гагарин – правая рука Королёва… Где к Королёву не прислушаются, Гагарин скажет… Нам приказали Гагарина убрать, подстроив автоаварию…

Капитан кивнул, второй разведчик остановил бобины.

- Так, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Поедешь с нами. У нас тебе будет спокойнее, иначе свои прикончат, чтоб молчал. Спрячем. Там решим.

Водитель отчаянно затряс головой в знак согласия. Совсем молодой, даже, наверно, моложе меня года на два. И эта дрянь каких-то десять минут назад пыталась меня убить, сделать Ксюшу сироткой, а Аллу вдовой…

Овсеев, заметив боковым зрением мою перемену настроения, великодушно разрешил:

- Можете врезать. Но не насмерть. Он нужен живым. Поверьте, у меня тоже большое желание добавить. Вы, Юрий Алексеевич, сейчас самая популярная личность в СССР. Подонок всю страну хотел погрузить в беспросветное горе!

Ударить? А вот нет. Бить лежачего и беззащитного, да ещё с раздробленной кистью, у меня не поднимется рука. И даже нога, хоть стоило бы.

Что интересно, капитан завёл много раз перевернувшуюся «волгу», реально крепкая, и выехал на ней на асфальт метров через триста, где откос пологий. Второй разведчик, чью фамилию не услышал, посадил гэбиста в наручниках себе на переднее сиденье. Мне досталась восьмицилиндровая с коробкой-автомат, на удивление мало пострадавшая по сравнению с моей.

От дальнейших событий я был изолирован вместе с семьей на сутки, в подъезде и у подъезда стоял вооружённый караул, телефон выключен, Алла в охренении, дочка в восторге – папа всё время дома!

К вечеру следующего дня приехал Королёв, впервые переступивший порог моего дома. Даже ему пришлось выдержать проверку личности и доказать право посещения Особо Охраняемой Персоны.

Пока снимал плащ в прихожей, бросил без предисловий:

- Хрущёв рвёт и мечет. Зол как чёрт на всех, включая тебя, меня и собственного сына. Пока не успокоится, взвешенных решений от него ждать не стоит. Ещё сутки потерпи… О, твоя супруга! Видел её в телерепортаже из Внуково. Представь.

- Вас мне представлять не нужно, - любезно разулыбалась Алла. – Я работаю в НИИ авиации и космонавтики. Но если разговор не для моих ушей, пройдите в кабинет Юры и простите, что ещё не обжились до конца. А я чайку поставлю.

Главный не был в курсе, кому именно и как Овсеев доложил о развитии событий на шоссе, но сведения, что Глеб Никитович заказал в КГБ моё убийство, и оно едва не состоялось, стали достоянием всех членов Президиума, отчего отец инициатора преступления попал в крайне сложное положение. В отличие от Сталина, Хрущёв не обладал ни абсолютной властью, ни бесспорным авторитетом. Конечно, он продавливал через Президиум, а далее через ЦК некоторые довольно сомнительные идеи, преодолевая сопротивление коллег, но с большего оставался старшим среди равных.