Второй после Мадары (СИ)

— Прости, Хината! Я.

— Ты можешь испортить желудок!.. Ладно, ничего, возьми мой.

«Что взять? Желудок? Причём тут вообще желудок?»

— Ино сегодня угощала всех пирожными, которые приготовила специально для Саске-куна. Но он сказал, что не любит сладкое… Так что я не голодная. Бедная Ино…

Стоп. Так это не тот свёрток?! Так Ханаби не в ловушке?

Ещё не осознав всё до конца, Ханаби протянула руку навстречу приближающемуся к ней обеду. Почему-то люди автоматически протягивают руку, когда им что-то дают. Даже если это что-то им совсем не нужно.

— Спасибо, Хината! Я забыла свой внизу! Я быстро! Оставь себе, тебе ещё тут долго. Ты к Наруто? — упоминание Наруто было призвано решить сразу две задачи: отвлечь Хинату от возможного спора о еде и убедиться, что она не будет в ближайшее время шататься по коридорам.

— Да, — немного помедлив, сестра потупилась с очаровательной улыбкой. Нет, всё-таки Наруто редкостный дурак.

Не сбавляя скорость ни на секунду, отчего она по инерции прокатилась на двери той самой палаты, держась за её ручку и описав вместе с ней полукруг, Ханаби отцепилась, схватила свёрток и припустила бежать. Она старалась не смотреть на хозяина этого пространства. Как будто стоит взглянуть — и её снова затянет в чёрную временную дыру. Она опять пожалеет его и не сможет так быстро покинуть. А сейчас оно, время, очень дорого.

В следующие дни Ханаби нет-нет да заглядывала украдкой к своему, как она про себя считала, персональному подопечному. Она чувствовала за него какую-то ответственность. То ли его действительно никто не навещал, то ли просто Ханаби очень везло (сама она скорее склонялась к третьему варианту — что её меры предосторожности в виде бьякугана были безупречны), но она ни разу не пересеклась в его комнате с кем-то ещё и не была никем возле неё замечена. Нигде больше, кроме как разве что у Наруто, она не встречала одиночных палат. И от этого сочувствие к незнакомому герою только росло. Ханаби не сомневалась, что перед ней именно герой. Это было видно по его невероятно мощному даже для шиноби телу, по потенциально большим запасам чакры, по его ранам, по тому, что он после них выжил. Что касается системы циркуляции чакры, которая случайно бросилась в глаза Ханаби во время очередного перестраховочного анализа этажа, то она была крайне необычной и неоднородной. И что-то Ханаби подсказывало, что это как-то связано со странным цветом его кожи.

С самой чакрой были большие проблемы. Похоже было, что он пострадал в бою в том числе от владельца бьякугана… Неужели на стороне врага тоже есть кто-то из Хьюга? В голове у Ханаби потоком пронеслись лица всех родственников — кто мог быть шпионом, предателем? Версию, что их глаза просто похитили, она отмела сразу, т.к. это было возможно только с главной ветвью клана, у остальных бы глаза при изъятии просто исчезли. А их семья точно была цела. Но техника, что почти полностью отняла у него возможность пользоваться чакрой, была определённо дзюкеном. Скорее всего, даже Ста Двадцатью Восемью Ударами Небес. Привести в порядок столько тенкецу было не в силах Ханаби. Она пыталась восстанавливать по нескольку штук, но быстро выдыхалась и эффекта надолго не хватало: видимо, она делала что-то неправильно, и при каждом посещении приходилось начинать всё сначала. Но даже в меру своих возможностей заботиться о герое Конохи было приятно.

В остальных местах она была исключительно кохаем, а здесь, с ним чувствовала себя взрослой и самостоятельной. И очень полезной.

Ханаби ни с кем об этом не заговаривала, даже — и особенно — с Хинатой. И вообще, не хватало ещё угодить как нарушительнице под чьё-нибудь наблюдение. Например, АНБУ. Ханаби была уверена, что если она и попадётся, то следить за ней будут непременно АНБУ.

По этой же причине она не могла ни у кого поинтересоваться его судьбой или хотя бы именем. Сам он почти всё время спал (чакра на пределе, организм экономит силы для заживления ран), а в остальное время поговорить не получалось. То ли он не мог, то ли не хотел.

Ханаби старалась по возможности облегчать его страдания. Даже попыталась выяснить, где хранятся обезболивающие и как их достать, но оказалось, что все ампулы идут под расчёт. Поэтому она старалась обходиться ледяными грелками. Тогда порезы даже кровоточили гораздо меньше. В любом случае, её небогатая практика подсказывала, что такие раны нужно зашивать. Странно, что этого до сих пор никто не сделал. Вероятно, у него есть какие-то противопоказания.

Ханаби было неуютно от постоянного молчания, поэтому она заполняла тишину сама. Чтобы не будить, шёпотом рассказывала о своих делах, о новостях, об эмоциях, испытанных ею от того или иного события. А может быть, наоборот, в его компании было очень комфортно, поэтому она чувствовала такую возможность. Не исключено, что это как раз из-за его молчаливости.