Второй после Мадары (СИ)

Так странно было обращаться по имени, этому имени, не к мемориальному камню, а к чему-то живому. Необъяснимо, но несмотря на все смерти земляков, сквозь которые перед Какаши проступал теперь образ друга, он будто чувствовал там, внутри израненного, искалеченного тела того, кто бесстрастно обрёк на гибель половину шиноби Конохи, что-то живое. Словно сквозь броню жестокости, бессильной ярости, страдания и ненависти едва уловимо пробивалось огненное сияние улыбки того неуклюжего жизнерадостного Учихи.

Особенно когда он произносил имя Рин.

Обито решил, что хватит на сегодня себя пытать новой информацией такого рода, — внутри и так что-то заныло, зашевелилось, ещё чуть-чуть, и будет нестерпимо, — а потому сменил тему:

— Сколько дней я уже здесь?

— Около трёх.

Ого. Трёх.

— А это?.. — Вместо озвучивания страшного вслух Обито показал на свою голову.

— Сегодня утром.

«Значит, я был в отключке два дня? Или эта… медик… вчера приходила? Чёрт, ладно, разберёмся с этим позже».

 — Я рад, что ты вернулся, Обито.

Он не ответил.

Как бы там ни было, Какаши не заслуживал его прощения. Он обещал — а значит должен был обеспечить безопасность Рин, чего бы ему это ни стоило. Охранять круглые сутки, если потребуется. Не отходить ни на шаг. Сам Обито бы так и делал. Он доверил ему всё, что было дорого, а Какаши отнёсся к этому безответственно. Где были его дотошность и занудство, когда они впервые в жизни могли оказаться так к месту? Как можно было проморгать похищение Рин, когда он с ней был вместе, на миссии? Не по разным домам в Конохе, а рядом, в одном бою, когда она обязана была находиться под его присмотром? В конечном итоге это Какаши во всём виноват. Обито лгал ему, когда говорил, что это не так. Тогда он всего лишь пытался сделать Какаши союзником.

Какаши не просто подвёл его — предал. Либо оказался не более чем бесполезным шиноби, на деле не способным ни на что. В конце концов, он должен был предвидеть поступок Рин — или хотя бы среагировать вовремя, убрать чидори! Для чего ему был дан шаринган, чёрт возьми?!

Гений выпуска. Позор мира шиноби.

Обито не был уверен, что в нынешних обстоятельствах ему повезёт выжить. Только это и толкнуло его на внезапный откровенный разговор, так же как недавно с Сакурой. Он должен был узнать. Шанса больше могло не представиться. Ко всему прочему, в такой непривычной ситуации, когда его жизнь сильно зависит от других людей, приходилось вести себя максимально покладисто. И неплохо было бы засунуть обиды подальше. Он должен выжить во что бы то ни стало.

Ради Рин.

====== Фрагмент IV ======

Из-за отсутствия света он потерял счёт времени. Время сгустилось в вязкую тягучую массу, Обито барахтался в ней, как муха, и с каждым вдохом, с каждым стоном всё больше тонул. А вслед за ним, словно прикованная к нему цепью, шла ко дну надежда когда-нибудь выбраться.

Пустота вокруг, пустота внутри. Разбавить видения из молотом стучавшего в виски прошлого было нечем. Темнота раз за разом засасывала Обито в свои кошмары, лишь изредка отпуская отдышаться.

В эти короткие моменты он почти с наслаждением воспринимал отдающуюся в костях, кислотой разъедающую мышцы и просачивающуюся сквозь кожу в бинты боль. Даже голова раскалывалась почти приятно. Это было лучше подобного его предыдущей маске круговорота многократной подряд, изводящей его до предела смерти Рин.

Со дня того жуткого пробуждения в темноте анестезию ему больше не вводили, оставив на растерзание всей на свете боли. Сочувствие кончилось. Обито их не винил, лишь крепче стискивал зубы.

Одновременно под повязками страшно чесалось. Так, что хотелось лезть на стенку. Рин всегда говорила, что если чешется, значит заживает. Обито смутно догадывался, что тут не обошлось без преимущества клеток Хаширамы. Вряд ли в ином случае ему бы ещё пришлось дышать. Однако спасибо Мадаре за весь этот ад говорить не хотелось. Кто его вообще просил. Сам Обито бы предпочёл умереть тогда, когда ему было положено. Судьба явно пыталась его уберечь от ещё более худшего, пока Мадара ей не помешал.

Во время того, как сам тоже восстанавливался в госпитале, Какаши приходил регулярно. Сначала приносил какую-то еду, но узнав, что Обито уже давно в ней не нуждается (чёрт с тобой, всё же спасибо, Мадара), перестал. Обито уже жалел, что признался в этом. Может быть, тогда он приходил бы чаще — и чаще выдёргивал его из цепких объятий кошмаров.

Периодически чьи-то руки ощупывали его, перевязывали. Редко, гораздо реже, чем приходил Какаши. Обито точно не мог сказать, Сакура это или нет: здороваться с ним не утруждались, о самочувствии не спрашивали.