Второй после Мадары (СИ)

— Кажется, я тебя задел? — он усмехнулся. Лицо поперёк прорезал безгубый рот. — Прости. Ну зато с тобой теперь можно иметь дело. Ты больше не строишь из себя чьё-то жалкое подобие.

Поймав вновь взгляд Ханаби, Обито словно протрезвел. В её глазах читалась уже не беспомощность, а твёрдость, решительность. И всё ещё надежда… на него.

— И пока ты готов слушать, перейду к главному. Мне нужен риннеган.

— Нет у меня. У дружков своих попроси.

— Ты имеешь в виду Цунаде? Не хочу её утруждать. Риннеган мне добудешь ты.

— Ну, бывай. Приятно было повидаться. Заходи, если что. Буду добрый — может, корм тебе тут оставлю. Что там змеи едят? Молоко?

— А ты шутник, а, Тоби?

После этих слов Орочимару высунул свой острый бесконечный язык и провёл по шее Ханаби сбоку: от ключицы и — медленно — до мочки уха, не отрывая глаз от лица Обито. Не имеющая возможности пошевелиться, Ханаби зажмурилась от отвращения, из её горла вырвался сдавленный писк. На плечо сорвалась капелька его слюны. Затем язык обвернул всю шею плотным, влажным, пульсирующим кольцом…

— Аматерасу! — прорычал Обито. Волна жара — по своим глазам, чёрное пламя — по волосам и левой половине чёртова саннина. Обито и мерзкий язык бы сжёг, если бы он находился сейчас подальше от Ханаби.

Теперь камуи — на неё…

Проклятие!

Чудовище отдёрнуло язык, чтобы разинуть пасть, из глотки его выпросталась рука, ухватив Ханаби за многострадальную шею и рискуя переместить своё полыхающее смертоносным огнём тело вместе с ней.

Пришлось прервать технику.

Не отпуская Ханаби и распахнув пасть ещё шире, словно разрывая свою собственную голову пополам, отвратительное существо с некоторым трудом выпустило из себя свою копию, целую и невредимую, тошнотворно блестящую от слюны. Аматерасу теперь долизывало остатки его выброшенной шкуры.

Новая версия саннина усмехнулась и продолжила песню предыдущей как ни в чём не бывало:

— И, кстати, да. Я не против подольше пожечь тебе глазки, но не трудись ради неё — она клон. Конечно, её оригинал тоже сможет насладиться всеми нашими нынешними впечатлениями — после того как я развею технику. Так что лучше тебе выслушать меня спокойно, послушно и с минимумом проявлений агрессии. Или юмора. Некогда мне болтать с тобой, — между краёв рта, тех, где должны быть губы, виднелся язык; чёртова улыбка так и не сползала с его лица, как мерзкая розовая гусеница.

Обито скользнул взглядом в сторону остальных источников чакры — какой из них — оригинал? «Он может быть уже даже не в этом измерении», — кольнула мысль куда-то в солнечное сплетение.

Подождав некоторое время, чтобы Обито имел возможность взвесить его слова, он продолжил:

— Добудешь мне риннеган? Будешь хорошим мальчиком, Тоби? — и, прежде чем ярость разорвёт Обито изнутри, добавил: — А вы не очень-то прячетесь со своей сообщницей.

«Твою мать», — мелькнуло в голове у Обито. А заодно с этим из памяти выплыли все места, где за последние дни похоть лишала его рассудка. Как давно у Орочимару шаринган? Как давно он имеет возможность появляться, где хочет?

Внезапно перед Обито предстала пещера с остатками клана Учиха и ощущение кого-то в конце коридора… Эта мысль острыми коготками забралась по спине, холодком обняла шею, подула мурашками на затылок. Всё-таки тогда чутьё Обито не обмануло.

Зато теперь стало понятно, почему Орочимару не требует от него ещё парочку шаринганов.

Да у него их просто завались.

— Мне вот только интересно, а как ты уговорил помогать тебе Хьюгу? — прошипел саннин, с каким-то даже своеобразным хитрым любопытством.

Обито не успел не то что ответить, но даже до конца осознать то, что сейчас произойдёт, и тем более — проследить за своим выражением лица.

Чёртова маска. Отвык.

— О, так она не знает… — медленно, по слогам процедил Орочимару, пристально вглядываясь в него. Шаринган ведь, шаринган… — Ну, тогда тем более советую поторопиться. Встречаемся здесь завтра в двенадцать часов дня. У тебя уже должен быть риннеган. Не хочется ведь портить репутацию наследницы одного из сильнейших кланов шиноби? А ещё больше — её мнение о тебе? Не так ли, Обито? Или лучше называть тебя Тоби? Как тебе больше нравится?

Какой техникой достать эту тварь? Чтоб наверняка? Аматерасу — может пострадать Ханаби. Даже если это клон — нельзя. Боль от этого огня невыносима. Обито помнил.

Образ Змеиного Саннина исказился и исчез в водовороте пространства вместе с Ханаби.

Чтобы отпустить их, Обито понадобилось несколько раз выжечь внутри себя резкие порывы, способные заодно навредить ей.

Измерение Камуи опустело. Теперь Обито ощущал лишь свою чакру.

И оглушительное одиночество.

Он сел на пол и вцепился руками в волосы. Чтобы больно.

====== Фрагмент XXXIV ======

I’ll never wake up without an

Overdose

Of you

(c)*

Под ним растекалась лужа крови.

Казалось, даже сандалии промокли — и теперь холодно.

Кровь свежая — тёплая должна быть. Почему холодно?

Разжал свою голову.

На руки тут же опустилась тяжесть.

Её нельзя было не обнять ими.

Тяжесть имела форму.

Он держал ее аккуратно.

Не боясь испачкаться в крови — боясь расплескать её ещё больше.

Тёмные пряди.

Коричневые.

Цвета крови.