Второй после Мадары (СИ)

— Я этого не говорил. Впрочем, называй как хочешь.

— Вот только в деревне тебе никто поверит.

— Ты их убедишь.

— Вряд ли, — покачал головой Какаши.

Взгляд Обито угрожающе потяжелел.

— Мне тоже нужен Мадара. И посмотри правде в глаза — без меня вам не справиться.

Какаши напряжённо всматривался в его лицо. Не похоже было, что Обито пытается его обмануть. Отчаянно хотелось верить, что Какаши в нём не ошибся, когда вернул шаринган и позволил избежать гибели. Много лет образ Обито вселял в него веру в людей. И теперь сложно было не искать ежесекундно подтверждений тому, что дорогой его сердцу фантом героя действительно обрёл плотскую форму.

— Хорошо, я поговорю с Пятой-самой. Но, имей в виду, даже если она и не будет против, шанс, что на это согласятся старейшины, близок к нулю.

— И ещё у меня есть два условия, — похоже, сказанное им совершенно не смутило Обито. Самоуверенности ему всегда было не занимать. — Первое: Мадара нужен мне живым. Второе: в обмен на свою помощь мне нужен назад мой риннеган.

— Это исключено. Ты слишком многого хочешь, Обито. Деревня тебе не доверяет и так, без всякий условий.

— Риннеган не принесёт вам никакой пользы. Чтобы обладать им, нужно иметь одновременно ДНК Сенджу и Учиха либо ДНК Сенджу и постоянный огромный объём чакры. У вас таких кадров нет. Глупо оставлять возможное преимущество лежать мёртвым грузом. Я же готов использовать его против Мадары.

— К сожалению, так или иначе, сейчас обсуждать это бесполезно. Коноха скоро лишится риннегана, — вздохнул Какаши.

По лицу Обито пробежала тень.

— О чём ты говоришь? — нахмурился он.

— Благодаря тебе клан Хьюга потерял свою наследницу. И теперь недавно выяснилось, что Ханаби захватил Орочимару. В обмен на её жизнь он требует у Скрытого Листа риннеган. И раз уж мы об этом говорим, может ты всё-таки объяснишь, как так вышло?! Я ведь оставлял её под твоей защитой!

Обито уставился на Какаши и даже несколько сквозь. Похоже, это было для него новостью. Одними губами он прошептал под нос что-то, из чего Какаши различил слово «тварь».

— Обито! Я спрашиваю, как Ханаби попала к Орочимару?

— Нет, это ты мне скажи, как к Орочимару попал мой шаринган?! — не остался в долгу он. — И как вы вообще догадались доверять этому уроду свободно передвигаться?! Какого чёрта, Какаши?! Ну почему у вас такой бардак?!  — он задыхался от гнева.

— Так вот… — «… кто проник в лабораторию», — мысленно закончил Какаши.

Он судорожно пытался слепить все факты в единую картину. Обито тем временем не унимался:

— Под моей защитой, говоришь?! Наверное, как я оставил Рин — под твоей?! Да как ты вообще смеешь заикаться по этому поводу!

Он резко замолчал, как будто слова о Рин вырвались у него против воли. Теперь он, возмущённо пыхтя, старательно отворачивал голову в сторону.

Какаши стиснул зубы. Прав он, прав. Сколько ещё это Какаши будет преследовать?

— Ты знаешь, что я этого не хотел.

— Засунь себе в задницу свои грёбаные сожаления, — прошипел Обито. Затем, почувствовав, видимо, что перегнул палку, глубоко вдохнул, выдохнул — и покрывало ярости будто с него слетело, оставив после себя ледяную маску. — Так и быть. Я выполню чуть больше работы. Я заставлю пресмыкающееся освободить Хьюгу. Но риннеган вы отдадите мне, а не ему. В том числе для этих целей.

— Как бы я сам ни хотел тебе верить, я не могу ничего гарантировать. Моё мнение для старейшин ничего не значит. Как, собственно, и чьё бы то ни было. Я могу лишь попытаться поговорить. Но зачем тебе всё это? Что именно заставило тебя отказаться от вашего с ним общего плана? И если так, то зачем тебе риннеган? Уж не затем ли, чтобы привести его в исполнение самому?

Шаринган Обито из тени капюшона сверкнул раскалённым железом. Казалось, от его температуры сейчас закипит воздух.

Внезапно Какаши пронзила догадка. Просто нанизала его на нитку, словно иглообразное оружие одного из Мечников Тумана. С укреплением уверенности в предположении эта нитка сквозь грудь постепенно становилась канатом и причиняла всё больше боли.

— Обито, ты хочешь… воскресить Рин?

Обито вздрогнул, как от удара током. Какаши невольно подумал, что он настолько сросся со стихией молний, что научился бить электричеством слов едва ли не лучше, чем рукой или кунаем. Но сейчас Какаши этого не хотел. Он уже хорошо уяснил, что раненый Обито звереет и мечется — от него такого больше проблем, чем ответов.

— Ты же понимаешь, чем это может обернуться? — осторожно продолжил он. — Рин сама сделала этот выбор. Она… в конце концов, из другого времени. Она моложе нас в два раза. Что почувствует она, увидев снова того, от чьей руки умерла? А увидев того, кто едва не разрушил до основания место, за благополучие которого она отдала жизнь? Кто убил множество жителей Конохи и их потомков, чьи жизни она сохранила ценой своей? Кого считала героем, о ком зря целый год лила слёзы? Она… не хотела бы этого. Остановись, Обито, не надо.

— Не тебе решать.

Сколько ненависти было в этом голосе… И Обито снова плеснул в него яд: