Второй после Мадары (СИ)

— Ты сейчас просто приписываешь Рин свои собственные мерзкие мелочные чувства. Откуда тебе знать, хотела бы ли она видеть меня? Ты просто сам считаешь меня не заслуживающим её. Пусть так, пусть ты прав! Но я её могу защитить! Ты твердишь о выборе, а сам её его лишаешь. Кто ты такой, чтобы отнимать у неё возможность снова жить? Я обещал ей. В отличие от тебя, я буду верен слову. Мне не важно, обрадуется она мне или, чёрт, кинется к тебе на шею, такому святому, и будет меня презирать! Я сдержу обещание, иначе буду презирать себя сам. Не лезь в это, Какаши. Всё, что от тебя зависело, ты уже сделал. А точнее, не сделал.

Несмотря на внешнюю ядовитую сдержанность, он рубил словами воздух, как топором.

— Это ты поставил Рин в ситуацию, где она не могла поступить иначе. Я же готов предложить ей лучший мир, где она точно выберет жизнь, а не смерть. И пусть даже это этот мерзкий несовершенный мир, но она его любила, она за него боролась. И если в моих силах сделать его чуточку лучше, для неё, я сделаю. Это будет реальность, где ей будет безопасно. А самая большая опасность в ней сейчас — Мадара. Я сделаю так, чтобы он не мог больше причинить никому вреда и даже принёс пользу. И, твою мать, Какаши, не смей раскрывать рта сейчас! — рявкнул Обито, заметив, что тот собирается что-то сказать.

— Что ты имел в виду, когда говорил, что ког­да-ни­будь всё бу­дет так, как дол­жно быть?

— Однажды я создам мир, где все будут счастливы.

— Но откуда ты знаешь, какое оно для кого — счастье? Чаще всего люди и сами этого про себя не знают. Я вот никогда не знала, как бы выглядело моё счастье, пока не встретила тебя… И если ты говоришь, что счастье для тебя — это счастье всех людей, — то значит, ты тоже не знаешь. Как ты можешь сделать всех счастливыми, если даже одного себя — не можешь?

Обито тряхнул головой, как будто прогоняя какое-то наваждение.

— И последнее: достать мне риннеган в твоих интересах, Какаши. Ведь тогда я смогу вернуть тебе шаринган. Будешь снова Копирующим Ниндзя.

Он многозначительно приподнял повязку. Оттуда полыхнуло красным. Какаши решил, что спрашивать, откуда у него второй шаринган, не будет. Хватит с него разочарований в Обито.

Да и времени уже много.

Какаши чувствовал себя вывернутым наизнанку, будто душу из него выскребли подчистую тупым ножом.

— Я поговорю со старейшинами. А теперь верни меня назад.

Последнее, что слышал Какаши, прежде чем растворился в воздухе и потерял Обито из виду:

— Завтра в одиннадцать у ворот. Я рассчитываю на тебя.

Какаши успел вяло подумать, что Обито назначил очень удобное время. Ведь Орочимару дал срок как раз до часу дня.

Комментарий к Фрагмент

XXXV

. Часть 2 *Би-2 ft. Brainstorm – По безнадёжному пути

http://savepic.net/8029972.png

http://savepic.net/7996181.jpg

====== Фрагмент XXXVI ======

— Освободи Тобираму.

— Ещё чего.

— Тогда никакого договора не будет.

— Тебя никто за язык не тянул. Максимум, что я могу пообещать — оставлю его в живых. Если в данном случае можно так выразиться, — хохотнул Учиха.

— Мадара, — Хаширама был как никогда серьёзен. — Тобирама не будет нам мешать.

Тобирама, всё ещё безнадёжно прибитый к земле жезлами, не выдержал:

— Ты в своём уме, старший брат? В одном я согласен с этим ненормальным: жизнь тебя ничему не учит. Смерть, впрочем, тоже. Думаешь, я позволю тебе снова поверить ему?

Хаширама его, казалось, не слушал.

— Я не уйду без брата. Тобирама важен для меня так же, как для тебя Изуна.

— И так же мёртв, как и он, — обрубил Мадара. — Мне надоела твоя болтовня. Ты стал ещё большим ничтожеством, чем был. Теперь ты ещё и от своих слов отказываешься. Похоже, мне ничего не остаётся, как избавиться от тебя. Ты будешь только мешать.

— Стихия дерева: древесный дракон!

Учиха не ожидал атаки, и Сусаноо не удержался на ногах. Хаширама редко нападал первым.

— Ринбо!

«Что это за техника? — вскинулся Тобирама. — Я о такой не слышал. Судя по всему, это способность риннегана…»

Вдруг ничего не подозревающий Хаширама оказался мгновенно сброшенным со статуи Тысячерукой Богини и пропахал своим телом около полусотни метров земли. Теперь он пытался подняться, отфыркиваясь в облаке взвившейся пыли. Когда она осела, стало видно, как клочки полуразрушенного тела бумажными бабочками продолжают собираться в воздухе, формируя его недостающие части. Хаширама был ошеломлён и… зол.

— Что это было? — весьма вовремя наивно осведомился он.

Мадара стоял в Сусаноо, скрестив руки на груди, и всем своим видом демонстрировал, что не пошевелил и пальцем.

— Я тебя предупреждал, тебе со мной не справиться.