Второй сборник Центрифуги

Брось же, Ляцкий, устрашенья,
У науки нрав неробкий,
Не заткнешь ее теченья
Ты своей дрянною пробкой.

Была на Руси когда-то татарщина, теперь настала литературщина. Это иго куда горше татарского. Конечно, не Ю. И. Айхенвальду выпадет героическая доля Ивана Третьего, растоптавшего ханскую басму, но честь ему и слава хотя бы за то, что он взглянул на эту басму без притворного благоговения и не ломая шапки.

Ptyx

Два слова о форме и содержании

Не так давно из весьма левым себе именующим лагеря – на вопрос: каково новое искусство и чем оно отличается от старого? – последовала такая формула: «1) искусство досимволическое: содержание превалирует над формой; 2) искусство символистов: равенство формы и содержания; 3) искусство футуризма: форма превалирует над содержанием».

Формулы такой следовало дожидаться. Она совершенно необходима, иначе мы не будем понимать, о чем говорим. Отношение к форме и содержанию существенно определяет художника. Следовательно, по этим немногим словам мы имеем полное основание судить о теоретическом и миросозерцательном багаже лиц, которым улыбается такая позиция.

Формула эта, по внешнему своему виду, обладает всем, чем такой формуле обладать приходится. Она не только отмежевывает футуризм от недавнего символизма, но и указывает его место в словесности вообще. Но, увы, это только по внешности, внутренняя сторона ее – ничтожна. Уже не говоря о том, что символическая школа последнего времени не может быть противопоставлена всей мировой литературе (да и где был символизм? французский – нечто весьма далекое от русского. Верлэн, Маллармэ, Римбо – много ли оказали на русскую литературу влияния? В Германии… но ужели сверх-эстеты школы Стефана Георге – прекрасного версификатора – и один Рильке делают символизм? Не все ли это? Остаются: Уайльд, Гамсун, Аннунцио, Ибаньес, Дёглас, Пшибышевский и всякие Маны), мы должны всячески эту формулу отвергнуть. Первая часть ее относится к поэзии досимволической, преимущественно к поэзии реалистической. Только средина формулы постижима непосредственно, края ее, первая и третья часть – негативны. То-есть, реалисты (кто это, между прочим?) отвергали форму, футуристы отвергают содержание. Так, в буквальном значении – реализм бесформенен, футуризм бессодержателен. Но оба эти определения (не говоря об их бесформенности и бессодержательности) совершенно бессмысленны. Символизм вовсе не присваивал себе исключительного права на формулу: «содержание равенствует форме», что было его философским осознанием всей сущности искусства, никто из символистов не пытался на деле применять это речение, да это и не могло иметь места, – нельзя же, в самом деле себе приказать: буду гармоничным. Если в построении стихов и были попытки утвердить (в конце-концов, внешними приемами) это положение, то эти случаи-тому обратное доказательство.