Второй шанс

— Господь тот же и вчера, и завтра и через тысячу лет, — грозно сдвинул брови игумен Тихон. — Или ты забыл, брат, что перед Господом всякий глагол возможен?

— И где хочет Господь, там природа бессильна, — тихо закончил отец Вонифатий, принимая волю владыки.

Уже на следующий день была собрана группа из пяти монахов, включая молодого отца Бориса. Помолившись, они собирались отправиться в путь, когда Сергей вдруг вспомнил о лампадном масле. Удивившись его просьбе, благословляющий их на дорогу отец Тихон велел какому-то послушнику (Серёжа ещё не запомнил всех по именам, да и на своё новое имя не всегда откликался) принести из монастырских запасов бутылку.

— И вино, — тут же прибавил Борис.

Кивком веля замешкавшемуся далеко не молодому послушнику исполнить и это повеление, настоятель задумчиво взглянул на недавнего семинариста. «На всё воля Божия» — пронеслось в голове у владыки, и он, к изумлению своей братии, ни о чём не стал спрашивать.

Как из деревни дойти до скита, Серёжа не представлял. Но, выйдя за монастырские ворота, живо вспомнил слова отца Георгия о реке и третьей горе. Уверенно он повёл братию не в лес, как все рассчитывали, а к мосту через реку, вверх по течению которой они и пошли.

Предвкушая встречу с отшельниками, Борис не ведал усталости, что нельзя было сказать об остальных членах поискового отряда. Показались горы, но непривычные к далёким кроссам монахи, поняв, что теперь им предстоит ещё и пробираться сквозь бурелом, потребовали привала. Немного передохнув, двое батюшек уже почтенного возраста стали уговаривать своего молодого предводителя вернуться назад.

— Но владыка ведь благословил. Мы не можем вернуться ни с чем, — искренне поразился их просьбам Сергей.

— Есть множество свидетельств, когда святые являлись во вполне материальном обличье, — в ответ стал рассуждать дьякон Наум.

Старики тут же поддержали его, надеясь вразумить отца Бориса.

— Мы можем пойти вдвоём, — шепнул ему на ухо недавний послушник, постриженный всего несколько дней назад с именем Игорь.

Сергей покачал головой, прекрасно понимая, что если отшельники откажутся с ними идти, то их свидетельств не хватит, чтобы убедить остальную братию. Необходимо было, чтобы все члены отряда увидели скит.

— У меня есть одно доказательство, — решившись, Борис вытащил за верёвочку свой бронзовый крестик.

Монахи один за другим придирчиво осмотрели реликвию. С видимым сожалением один из стариков признал, что именно такие кресты были распространены до революции. Несколько крестиков, каким-то чудом найденных при восстановлении монастыря, даже находилось в крохотном монастырском музее. Приободрившись подобным свидетельством, монахи отправились дальше. К вечеру они почти достигли гор. Однако дальше идти старики категорически отказались, несмотря на все уговоры и просьбы Сергея.

Поняв, что проиграл, молодой монах с тоской посмотрел на звёзды. Большинством голосов было решено заночевать в лесу, а с рассветом двинуться в обратный путь.

Этой ночью Борис почти не спал. Укрепив на подходящем пне, неподалёку от наспех сооружённого шалаша, подаренную когда-то отцом Георгием иконку Спасителя, он долгие часы молился, чтобы Господь помог ему переубедить братию.

Наутро монахи еле его разбудили. Когда они, как и положено, помолились и перекусили взятыми с собой сухарями, Борис в последний раз взглянул на гору и, замерев, не поверил своим глазам. Пробираясь сквозь росшие у подножия кусты, опираясь на палочку, к ним со всех сил спешил седовласый старец, в котором молодой человек тут же узнал отца Георгия.

Заметив, что их предводитель замешкался, монахи хотели было его поторопить, но, к своему изумлению, тоже увидели неизвестно как их нашедшего старика.

Очнувшись, Борис бросился навстречу отшельнику.

— Я же обещал тебя встретить, — братски расцеловав его в обе щёки, тепло улыбнулся старец.

— Я не справился…

— Ты всё сделал правильно, — по-отечески сжав его плечо, отец Георгий отправился к остальным. — Возлюбленная моя братия, мы так вас ждали!

Его искренность и неподдельная радость смутили монахов. И только отец Игорь, весело подмигнув Сергею, был безмятежен. Он видел ночью, как отец Борис пылко и от всего сердца молился, стоя на коленях перед иконой. И Господь услышал его.

Через несколько часов, сопровождаемые настоятелем, они вышли к скиту. Их торжественно и радушно встречала немногочисленная братия. Они так обрадовались принесённым дарам и с такой любовью отнеслись к пришедшим, что больше всех ворчавший отец Роман забыл все трудности проделанного пути и с интересом расспрашивал отца Симеона о жизни в скиту.

Вечером, наливая масло в лампадку в келье отца Афанасия и поджигая фитиль, Сергей не смог сдержать слёз: батюшка буквально полгода не дожил до исполнения своей заветной мечты, отойдя к Господу на сто одиннадцатом году жизни. Не было здесь уже и доброго и заботливого отца Никиты, который почил на три года раньше… И отца Климента…

Бесшумно зашедший в келью отец Симеон, будто поняв его мысли (хотя раньше за ним такого не наблюдалось), молча обнял его за плечи и утешающе проговорил: