Второй шанс 3

— Чего это у вас вид такой недовольный? — по-дружески подтолкнул меня локтем наклонившийся ко мне Мигуля, и снова тут же уставился на сцену, хлопая в такт песне про речку, бегущую по камушкам.

— Да ну не дело это, петь под «фанеру», это же обман зрителя, — не отводя взгляда от симпатичной Сенчиной, ответил я негромко.

— Петь подо что?

— Рот под фонограмму открывать, — объяснил я.

— А-а, вон вы о чём… Я тоже заметил, ну так ведь это делается для телеэфира в основном, а там главное — чистый звук. Не дай бог какая накладка случится, кто-то сфальшивит.

Сенчина закончила петь, и Жильцова объявила:

— Людмила Сенчина исполнила песню «Камушки» лауреата премии ленинградского комсомола Александра Морозова на стихи Михаила Рябинина.

Оба названных товарища — один помоложе и повыше, второй пожилой и лысоватый — встали со своих мест и принялись раскланиваться. Похоже, и мне это же самое предстоит, на сцену вызывать меня никто не будет.

Младшая группа Большого детского хора исполнила «Песню Красной шапочки» из одноимённого фильма. Бли-и-ин, даже дети под фонограмму научились рот открывать! Да что бы я хоть раз! Даже если на «Песню года» позовут, поставлю условие — живое исполнение или никакое. И срать я хотел на то, что Лапин меня закроет на всех каналах страны. Хотя каналов-то пока всего ничего, раз-два — и обчёлся. Да и чего это я варежку вообще расхлебанил, будто меня когда-нибудь пригласят на итоговой новогодний телеконцерт? В перспективе такое, конечно, возможно, я с ходу мог назвать пяток наших песен, которые прозвучали бы достойно на этой сцене, я уж не говорю о тех, которые могу позаимствовать из числа ещё не написанных.

Тем временем симпатичная девушка, которой сегодня выпало разносить дипломы, уже шла к раскланивавшемуся композитору песни Алексею Рыбникову. Как там у Маршака… «Хоть оброс я бородой, а козел я молодой». Хотя сейчас ему уже, пожалуй, за тридцать. И вообще фамилия его Беймшлаг. Правда, я бы на его месте тоже фамилию матери взял. Не то что я имею что-то против еврейских фамилий, просто Рыбников звучит куда благозвучнее[18]. В следующем году если память не изменяет, создаст своё самое значимое произведение — напишем музыку к рок-опере «Юнона и Авось». Забавно сознавать, что я уже знаю, как будут звучать заглавные партии из рок-оперы, а автор, возможно, ещё только находится в стадии их создания.

Ну а затем настал черёд Аллы Борисовны. Я не напрягался, увидев её на сцене, так как Масляков заранее объявил «Песенку первоклассника» и её авторов, а потом уже озвучил, кто будет исполнять. Да и знал уже, пол каким номером моя песня. Алка вообще не удосужилась взять в руки неподключенный микрофон, пела, сложив руки на животе. А голосок, кстати, пусть и студийный, но очень даже чистый. Не сравнить с тем прокуренным вокалом, который зазвучит лет через пятнадцать, а то и раньше.

А в финале припев «То ли ещё будет…» ей подпели баритоном четверо подсадных из зала. После чего Алле аплодировали дольше, чем кому-либо до неё, а затем ещё раз объявили авторов песни — Эдуарда Ханка и Игоря Шаферана.

«Фанерный» концерт шёл своим чередом, а меня на выступлении Пьехи даже начало клонить в сон. Правда, тут же очнулся — объявили «Солнечные часы» на музыку Мигули и стихи Резника. Покосился на композитора, тот сидел прямо, немного выпятив грудь, в его взгляде сквозила плохо скрываемая гордость. Песня закончилась, авторы по традиции принялись раскланиваться, радостно принимать дипломы лауреатов.

Живинку попытался внести ансамбль «Пламя» с песней про Гавану. Дальше — Роза Рымбаева, Кобзон (непонятно, уже в парике. Или ещё со своими волосами), какая-то Рано Шарипова… Завершало первое отделение выступление Анатолия Мокренко, после чего объявили перерыв.

Я тут же нашёл глазами маму и Ингу, мы встретились у выхода из зала.

— Давайте немного разомнёмся, — предложил я.

Правда, разминаться было особенно негде. Толкотня была ещё больше, чем перед началом концерта. За одним столиком увидели группу что-то обсуждавших людей, на другом зрители вяло рассматривали конверты пластинок, среди которых я увидел и пластинку Пугачёвой «Зеркало души». Обнаружился в коридоре и «почтовый ящик» для пожеланий и предложений в программу «Песня-78». Тут же имелась ручка на шнурке и листочки бумаги.

— А ну-ка…

Я взял ручку и начеркал: