Второй шанс

— Я знаю, кто ты, Романов, не ерничай, — процедила девица, не представившись, затем, бросив странный взгляд на Ольгу, подошла к стене и словно штору отодвинула, открыв передо моим изумленным взглядом практически такую же комнату, что и та, в которой я сейчас находился. Стоило только головой побиться обо что-нибудь. Ну конечно, здесь все комнаты для двоих, только на этом четвертом этаже деткам из дворцов предложены более шикарные условия, а вот санузел, скорее всего, все же один на двоих.

Выбросив соседку Назаровой из головы, потом узнаю, как ее зовут, я повернулся к сжавшейся на кровати Ольге.

— Ты сейчас сообщишь своему отцу, дяде, брату, свату, куму, кому угодно, но желательно всем вместе, о том, что произошло, и дальнейшее будет их проблемой. И, ради Бога, сделай так, чтобы меня все ваши династические игрища не затронули, ладно? Я, между прочим, еще жить хочу. — И я вышел из комнаты под аккомпанемент гробового молчания.

Глава 21

Я вернулся в комнату, понимая при этом, что безумно устал, как морально, так и физически. В голове была звенящая пустота, только пара нерешенных загадок терзала, наверное, оставшуюся пару извилин, которые еще не болели и были работоспособны. Про покушение я не думал, все же еще не совсем обжился в этом мире, чтобы строить догадки и какие-то планы, воспользовавшись сложившейся ситуацией во благо своего клана. Думаю, дед в таком случае держит ухо в остро. Главное, чтобы никто не узнал о моем вмешательстве в неудачное покушение, иначе и меня, и весь мой клан затронет по самые уши. Отсидеться в Костроме точно не удастся, учитывая, что затронуты интересы династии.

— Что это за кинжал? — я бросил кинжал на стол, и в упор посмотрел на сидящего за столом с какой-то книгой Сусанина. Он оторвался от чтения и поднял голову, осматривая меня с ног до головы.

— Это кровь? — он указал на мою куртку, напрочь проигнорировав вопрос.

— Это кровь, но не моя, что это за кинжал? — Сусанин встал и махнул рукой в мою сторону. Воздух слегка заискрился, по коже пробежало целое полчище мурашек, и я не без удовольствия оглядел себя, отмечая, что и куртка, и штаны целые и невредимые. Исчезли пятна крови, земли, травы, глины. Кстати, о глине, я вытащил пакет и положил его на полку рядом с крапивой, которая к моему удовлетворению полностью сохранилась под чарами.

— Я вижу, вы справились с добычей глины, — Иван задумчиво смотрел на меня. — Чья это была кровь?

— Что это за кинжал? — наши взгляды скрестились, словно рапиры на дуэли. Первым не выдержал все-таки Сусанин и отвел взгляд.

— Вы изменились, Петр Алексеевич. Я помню вас совсем еще крохой, и, надо сказать, подобных зачатков вы не демонстрировали. Что касается этого кинжала — это часть экипировки клириков, так же, как и куртка, и ботинки. Я надеюсь, мне не надо напоминать, что Ипатьевский монастырь расположен на территории Костромы, и у клана Романовых заключен с главой ордена договор, что вся экипировка производится на предприятиях клана, включая оружие, даже такое специфическое, как этот ритуальный кинжал, — он говорил со мной, как с юродивым, но, поскольку у Петюни в этом месте был в памяти провал, не удивлюсь, что он слыхом не слыхивал о таких нюансах. — Это одна из важных доходных статей клана, не облагаемая налогами, потому что все, что связано с клириками, налогами не облагается.

— Ни хрена себе подгон. Эти шмотки явно не три копейки стоят, но зато теперь понятно, откуда они вообще взялись, сомневаюсь, что подобное можно просто пойти и купить в гламурном бутике, даже за очень большие деньги, — Петр присвистнул. — Но меня вот все больше и больше волнует вопрос на тему, а кто они вообще такие эти клирики? Сомневаюсь, что в такой экипировке, в которой только на байк-фестиваль прямая дорога, они проводят молебен. Или тут такая своеобразная церковь и религия. Мм-м, а монашки тоже в коже ходят или в черном латексе?

— Кто такие клирики, я ничего толком о них не знаю, — задал я вопрос Петра вслух, потому что меня тоже это очень сильно интересовало, пропуская очередной пустой треп мимо ушей. А про клириков слишком уж часто в последнее время я слышал. — Они монахи?

— Нет, я не думаю, — покачал головой Сусанин. — Во всяком случае, пострига они не принимают и схиму не дают.

— Но они живут при монастыре. Они послушники?