Второй шанс

Ладно, вотпрямщаз эти вопросы всё равно не решить, а день прожить как-то надо. Потому, пора подниматься, одеваться, умываться и, главное, питаться. А там, будет день – будут новые намёки с подсказками, глядишь, до чего-нибудь и додумаюсь.

Полюбовавшись на мило сопящую в подушку вожатую (не подумайте плохого, исключительно ради пополнения заряда няшности и мимимишности), я перекинул через плечо полотенце и рысцой направился к умывальникам. По пути сделал небольшую зарядку на лодочной станции (даже удивительно, как легко восстановились в памяти простейшие ката[2]), пробежался по дорожкам лагеря, размялся на турнике, поработал с базовой техникой карате. Большей частью ради теста: что я сейчас могу и что из себя представляю. Поразительно, но сейчас я и в самом деле превосхожу себя реального на пике формы. По всем дисциплинам. При том, что пик формы по разным дисциплинам настигал меня в разное время и уж в любом случае позже финала пионерского возраста. Может я сейчас и рисую на уровне Бугро с Варгасом в одном флаконе? Надо попробовать, тем более что пачка бумаги и карандаши в рюкзачке имеются.

Ледяная вода смыла остатки шока от лживых видений варпа и я, окончательно готовый к труду и обороне, ввалился в домик вожатой.

– Вообще-то, положено стучаться! – проворчала Ольга Дмитриевна не отрываясь от расчёсывания волос.

– Извините, – ответил я совершенно искренне.

– Ну что стоишь столбом? Переодевайся! На линейку пора!

– Вот именно! Мне переодеться надо, – буркнул я.

– Ну давай! – Усмехнулась она, надевая шляпу и выходя на улицу. И, уже с порога: – Кстати, линейка через пять минут. Не опаздывай!

"Вот зараза!", подумал я, спешно меняя спортивную форму на пионерскую.

Естественно, к началу линейки я не успел, так что чтение издранных... в смысле избранных мест из трактата О Пользе Бобра... простите, Добра, я благополучно пропустил, а вот к оглашению нарядов на работы как раз успел. Сегодня намечались уборка территории (ответственная Славяна), разборка в библиотеке ("Женя, найди кого-нибудь, кто не занят!") и инвентаризация в медпункте ("Лена, помоги Виоле!"). Ну а вечером, как было объявлено ранее, танцы с обжиманцами. Итак, ответственные назначены, остальные работают в кружках и привлекаются по мере необходимости. А кто не в кружках... Вот, кстати...

– Семён!

– Я, вообще-то, хотел сегодня этюдами заняться.

Ну и какая же ты тупая, Ольга Дмитриевна! Ну и чего ты смотришь на меня как баран на новые ворота? Ладно, разжую:

– Я же рисую, а здесь есть интересная натура. Хочу сделать несколько набросков.

– А, да! Мне же говорили! А это надолго?

Говорили? интересно, когда?

– Ну... В карандаше это минут сорок на этюд. А ещё выбрать место, ракурс, сделать пару набросков. Так что час – полтора на этюд.

– Ну ладно, занимайся... Но если ты понадобишься, сразу же приходи!

– Ага!

В смысле, щаз! Ты меня сначала найди.

На том и помаршировали в столовую.

И снова проблема выбора: кого троллить... в смысле, в какой компании завтракать? На выбор Лена и Женя. Обе под рукой Доброго Дедушки. По зрелом размышлении всё-таки Женя. Во-первых, слишком уж часто в последнее время Лена стреляет в мою сторону глазками. Незачем лишний раз провоцировать. А из Жени можно попробовать выжать ещё толику информации. Увы, информации никакой не выжалось, зато пришлось яростно отбиваться от попыток припахать меня к уборке в библиотеке. Как говорится: "Ага, щаз!". Так что сразу после завтрака я прихватил планшет[3] с пачкой бумаги, набор китайских цветных карандашей[4] "Дети Императора" и отправился заниматься творчеством.

В общем, предположение подтвердилось. Здесь я действительно рисую на очень высоком уровне. Никогда раньше так не рисовал. И радостно... А с другой стороны – обидно, что это умение мне кем-то дадено, а не выстрадано собственным трудом. На который мне всегда не хватало упорства и терпения. И всё же, несмотря на обиду, я погрузился в творчество. Тем более что натура в Совёнке действительно потрясающая!

Сделав пару карандашных этюдов, я вышел на площадь с твёрдым намерением просто посидеть на скамейке и предаться умиротворению. И, таки, предался.

В какой-то момент я вдруг осознал, что в моё умиротворение вплетается, причём весьма гармонично, гитарный мотив. Что-то из металла. То-ли повер, хэви. Любопытство взяло верх и я отправился на разведку в сторону эстрады.

На эстраде обнаружилась Алиса. Девушка стояла поставив ногу на колонку (учитывая принятую тут длину юбочек и пристрастие местной женской популяции к стрингам – весьма пикантное зрелище) и самозабвенно подбирала мелодию на электрогитаре. Получалось у неё, надо сказать, очень даже хорошо. А я не удержался, запрыгнул на сцену и сделал пару набросков.

Алиса же, притомившись, оторвалась от гитары и заметила меня.

– Ты чего здесь забыл? – спросила она не слишком дружелюбно.

– Рисую, – честно ответил я.

– И что нарисовал?

– Тебя.

– А ну покажи!

Я протянул ей один из набросков. второй благоразумно спрятал на дно пачки.

– Да ты и правда рисовать умеешь! – деланно удивилась Два Че.